И Творимир-Волод до утра получил свободу. Сейчас он больше был Володом, и он хотел увидеть бедную свою мать, прощения у нее попросить.

И вот он уже шагает по темным, молчаливым улицам… Вдруг понял, что заблудился — слишком давно здесь не был.

Открылась дверь, в сияющем проеме появилась девичья фигура — она поманила Творимира:

— Ну, наконец-то. Заходи.

Волод попятился:

— Мы уже встречались — ты Жара-сладостратие…

Девушка улыбнулась:

— Нет. Ты знаешь — мое имя, Любава…

Творимир зажал уши и бросился в темень. Долго метался по безликим улицам, и, наконец, увидев, что уже розовеет заря, закричал:

— Мама!

Но в ответ лишь кот мяукнул…

Творимир вновь побежал, и вскоре вылетел на широкую улицу. Нарастал конский топот, и вот из-за поворота вылетело войско: во главе — Царь, а дальше: Бриген Марк в черном, "Черные Псы", и простые воины…

Творимир сжал голову, застонал:

— Неужели опять видение? Видение — это испытание, боль. Нет-нет не хочу!..

— Чего не хочешь?! — грозно проревел Бриген Марк — свистнула плеть, в кровь рассекла ему руки. — Ты почему не на месте?!.. А ну — на коня!.. Живо!!!

Еще раз свистнула плеть — толкнула Творимира в спину. И он уже взобрался на коня, пробормотал:

— Куда скачем?

— Грабителей рубить! — прокричал маленький воин с непомерно большим черепом — тот самый ученый человечек с атмосферной станции…

А на выезде из города он вновь увидел свою старушку-мать. Печальная, стояла она у стены, тихо на него смотрела, шептала:

— Сыночек.

Как и прежде — хотел вырваться, но это было невозможно…

Город — позади. Кругом — поля, простор солнечный. Тихо, благодатно. А тут топот, гам — и зачем?

— Зачем?.. Зачем все это? — шептал Творимир и не находил ответа.

К вечеру подскакали к разбойничьей крепости. Крепость — небольшая, да и стены невысокие, без рва, без дополнительных укреплений.

— С налета возьмем! — вопили царские молодчики. — Ух, и повеселимся сегодня!..

Однако ожидало их сопротивление столь ожесточенное, что стало ясно — с налету не взять. Многие, наступавшие в первых рядах погибли — кого кипящей смолой залили, кого — копьями засыпали. Только по случайности Творимир, еще в начале атаки был оттеснен назад — потому и остался в живых.

Оттаскивая раненных, отступили, разбили лагерь…

Царь сыпал страшной бранью, стремительно ходил из стороны в сторону: никто к нему не подходил — боялись попасться под горячую руку.

Творимир сидел в большом, но неимоверно душном шатре, с иными воинами, и слышал их гневные речи:

— Разбойники! Кому сопротивляются?!..

— Да самому Царю!..

— А как они посмели присвоить Гроб?!

— Всех — зарубить!..

И долго-долго они буянили и пили дешевое вино из грязных посудин. Творимиру протянули дурно пахнущую чашу:

— Не хочу… — устало пробормотал он.

— Что же — все пьют, а ты?!..

И Творимир не нашел сил дальше отказываться — скоро захмелел, но и дал зарок на следующий день не пить (вспоминалась Сома).

Все ругали и ругали "разбойников из крепости" — у Творимира раскалывалась голова, и, засыпая, он видел этих самых «разбойников» — действительно мерзких…

На следующий день Творимир был разбужен очень рано, с трескучей от боли головой, с сильным раздраженьем.

Обращались с ним грубо — сотник пнул ногой, рявкнул:

— Ишь, разлежался тут! Получи похлебку и — к штурму!..

Творимир, чувствуя все большее раздраженье, проплелся к кухне, получил нечто настолько невкусное, что не смог есть…

А их уже выстраивали в колонны — готовили к атаке…

Утро было свежее, лучистое, красивое, но Творимир этой красоты не замечал — внутри он выругивал Царя, воинов, мужиков укравших Гроб Весны.

Где-то в отдалении прокричал Царь:

— Вперед!..

Тысячники, а за ними и сотники подхватили этот крик — колонны устремились на штурм.

Теперь Творимир был в первых рядах — бежит, сжатый с боков, и подгоняемый сзади. Стены приближаются, на них — уже готовые к отражению атаки, замерли люди. Видны котлы с кипящей смолой, и уже известно, что в нужное мгновенье появятся лучники…

Со всех сторон слышал Творимир дрожащие, напряженные голоса:

— Ух, разбойники!.. Только бы добраться до них — порублю!..

— Ох, стрелами нас засыплют!.. Гибель свою чую!.. Спасите!..

— Гады они ползучие!..

— Иж, укрепились!..