Зато он знает место, где можно раздобыть телогрейку и сухой паек.

Ивана Дмитриевича, соседа, Рома знал хорошо. Когда-то к нему в сад за яблоками лазил, один раз чуть без ушей не остался.

Рома тихонько постучался в дверь. Даже не постучался, а поскреб по дереву. Сосед отозвался быстро. И минуты не прошло… Слишком быстро для поздней поры…

— Кто там? — как-то слишком уж бодро спросил он.

Это насторожило Рому. Инстинкт самосохранения заставил его сунуть руку в кобуру, обнажить приведенный к бою «ствол».

— Дядя Ваня, это я, Рома Лозовой…

Руку с пистолетом он прижал к правому бедру.

— Да, да, сейчас…

Послышалось лязганье засова. И к этому звуку примешался другой. Кто-то задвинул в сторону самого Ивана Дмитриевича.

Дверь открылась. В темноте веранды с трудом угадывались очертания мощной фигуры. Примерно га же комплекция, что и у соседа. Только не совсем…

— Здравствуйте, дядя Ваня! — радостно шагнул вперед Рома.

— Здоров, браток! — в ответ раздался злорадный бас.

И тут же его шея оказалась в тисках чьих-то могучих рук.

Он с силой вдавил ствол пистолета в брюхо противнику и нажал на спусковой крючок. Тугой живот, как подушка, немного приглушил выстрел. Можно было надеяться, что его не услышат в доме родителей.

Враг взвыл от боли. И разжал свои медвежьи объятия. Рома добил его ударом головы в переносицу.

Иван Дмитриевич стоял у двери ни живой ни мертвый.

— Кто еще в доме? — спросил его Рома и для убедительности вдавил окровавленный пистолет в его живот.

Стрелять он не собирался. Боже упаси! Но напугать соседа надо. Не до любезностей сейчас.

— Никого! — проскулил тот. — Честное слово, никого… Один был…

И все же на всякий случай Рома обследовал дом. И в самом деле никого. Только после этого он вернулся к человеку на застекленной веранде. Тот был уже мертв.

Малость сомневались братки, что Рома заглянет к Ивану Дмитриевичу. Иначе бы оставили здесь не одного, а двух или даже трех гавриков. И снять его удалось почти без шума.

Какое-то время Рома прислушивался к тишине. Не подкрадывается ли кто к дому Ивана Дмитриевича? Но нет, все было спокойно…

— Дядя Ваня, выручайте, — наконец заговорил он. — В переплет попал…

— Да уж дураку ясно, — угрюмо буркнул тот.

— Вы только не бойтесь. Этого на вас не спишут, — показал Рома на труп. — На меня все валите.

— Придется…

— Ну вот и хорошо… А теперь открывайте магазин.

— Чего?

— Дядя Ваня, я знаю, вы потомственный охотник… Телогрейка у вас есть?

— Да уж найдется.

— И рюкзак с сухарями и консервами.

— Что-нибудь придумаю…

Дядя Ваня набил ему полный рюкзак. Черный хлеб, сухари, тушенка, соль, спички. И телогрейку ему свою новенькую отдал. Как раз по размеру она ему пришлась. А еще охотничий нож не пожалел.

— Спасибо, дядя Ваня! Век не забуду…

— Ты, Рома, уходи. Прямо сейчас. От греха подальше…

— Да ухожу, дядя Ваня… Прямехонько в лес, а оттуда пехом до Лесокаменска. Оттуда на паровоз, и в Москву…

Рома не собирался так поступать. У него был другой план. Выждать время в лесу, дождаться ментовскую команду. И затем начать войну с Нырковым.

— Лесами бы нежелательно, — покачал головой сосед.

— Чего?

— Неспокойно там.

— Нечистая сила?

— Ты веришь в эти сказки?

— А думаете, сказки?

— Нечистая сила — это сказки для дураков. А вот волки — этого в лесу хватает. Страшные волки. Очень страшные. Скольких людей погрызли, жуть…

— Поэтому и на охоту боитесь выходить?

— Да.

— Но вы же в прежние времена волка промышляли, даже деньги на этом делали…

— Да, было дело, зарабатывали на волках. Но то не те волки были. Нынешние волки особенные…

— И чем же они особенные?

— Сильные волки, нахрапистые, зубы как стальные. И много их. Особенно много на подходе к Шустринскому хутору. Слыхал о таком?

— Да вроде…

— На охотников волки стаями набрасываются. Хоть из пулемета по ним бей, все равно без толку. Быстрые, шустрые, клыкастые…