Он преступник. Он совершил преступление. Изнасиловал спящую девушку. И теперь ему придется держать ответ перед законом. А закон суров. Его посадят в тюрьму. А там ужас что творится… Артем где-то читал, что делают в тюрьме с теми, кто попал туда по обвинению в изнасиловании.

Таких превращают в пассивных гомосексуалистов.

— А ведь я могу обратиться в милицию, — подлила масла в огонь Алена. — Скажи, я шумела, когда ты.., когда ты делал это?

— Да, — обреченно кивнул он.

— Соседи, наверное, слышали. И проводник тоже слышал.

Артем думал о том же. О свидетелях его преступления.

Он подавленно молчал. И с ужасом ожидал, когда Алена отправится за милицией. Но она продолжала находиться в той позе, в какой застала его на месте преступления. Только за руку держала его не так крепко.

— Ну чего молчишь? — спросила она.

— А чего говорить? — угрюмо буркнул он. — Мне оправдания нет.

— Мог хотя бы извиниться.

— А это поможет? — с надеждой спросил он.

— Нет. Уже нет, — усмехнулась она. — Если бы ты извинился сразу… А так… Ты мне лучше скажи, как ты дошел до такой жизни? На спящих женщин бросаешься. Скажи, ты маньяк?

— Маньяк?! Я?! Нет, я не маньяк… Просто так получилось…

— У кого получилось? У тебя?.. Или у него…

Алена отпустила его руку. И вдруг вцепилась в его штуку, которая болталась между ног.

— У этой мерзости получилось, да?

Ему было больно, но он терпел.

— Или это не мерзость? — тон ее смягчился.

И хватка ослабла.

— Надо же, отрастил дубину…

Его обмякший отросток вдруг стал наливаться силой.

Артем не хотел этого, но все происходило помимо его воли.

— Зачем, спрашиваю; отрастил?

Артему показалось, будто он попал в параллельную действительность. Алена уже не упрекала его, не осуждала. Она не без восхищения рассматривала его штуку. И, казалось, не просто говорила, а мурлыкала, как возбужденная кошка.

Нет, Алена не такая. Она не может вести себя так. В милицию его сдать может. А вот так держать его за корень… Но ведь это происходит. С ним и с ней. Она уже не думает о милиции, она думает о нем. Или даже о том, что у него между ног…

— Почему молчишь?

А что он мог ей сказать?

— Нет слов? — продолжала допытываться она.

В глазах ее бесились чертики. Озорные и похотливые.

Артем уже знал, что произойдет дальше.

— Нет слов, одни эмоции, да? А какие у тебя эмоции?..

Меня хочешь? Скажи, ты хочешь меня?..

Ее глаза горели жарким огнем.

— А ты как думаешь? — Неожиданно для себя Артем набрался смелости и сам пошел в наступление.

Он взял ее за обнаженные плечи и перевернул на спину.

— Что ты делаешь? — с разрешающей улыбкой спросила она.

— Ты спрашиваешь, я отвечаю…

— А ты нахал!

И все же он был недостаточно смел. Последняя фраза отпугнула его. Он подался назад.

— Ты куда? — Она схватила его за руку, снова притянула к себе. — Не надо так. Раз начал, доводи дело до конца…

До конца так до конца. Приободренный ее податливостью, Артем лег рядом с ней. А дальше… Дальше случилось то, что и должно было случиться.

Поезд продолжал уносить их на юг.

Подозрение в краже легло на Севу Клеща. Здоровенный парень, обувь у него как раз сорок пятого размера. Совсем недавно вернулся из мест не столь отдаленных. Как раз по сто пятьдесят восьмой статье туда «ходил».

Севу взяли без проблем. У местной шалавы Зоськи. «Малина» еще та. С ним еще троих взяли. Все со славным уголовным прошлым. Один числился в федеральном розыске.

Пристанище ему уже нашли — за казенный счет и на долгие годы вперед. А Севу взяли в разработку.

Саня Кулик был полон решимости вырвать из него признание. И Сева бы раскололся. Но ему в этот раз повезло.

Он знал, кто на самом деле взял квартиру. И чтобы не загреметь на нары самому, сдал крадуна.

Федоту не очень хотелось ночью выезжать за каким-то Костиком Саянским. Только служба есть служба. На пару с Куликом он отправился за вором. И ведь взял голубчика. Да еще и расколол его по полной программе до наступления утра.

Но ночь прошла. Ночь, которая нужна человеку, чтобы спать. А Федот ее на ногах провел. Не то чтобы вымотался.