— Тише! — шепнул Кимон. Стужа поднялась.

— С меня хватит, — объявила она. — Мы понапрасну теряем время. Пока что мы наловили только мух. Ни я, ни Трас их не едим. Мне жарко, я вся измазалась в грязи и хочу пить. И не собираюсь сидеть целую вечность в этих кустах. — Она раздвинула ветки и направилась к ручью, чтобы утолить жажду прохладной водой.

— Ну еще немного, — попросил Кимон.

— Забудь об охоте.

Она опустилась на колени и сделала несколько больших глотков, прочищая горло от пыли. Даже если им и не удастся раздобыть ничего съестного, вода по крайней мере ненадолго уймет урчание в животе. Кимон опустился рядом с ней и тоже принялся пить. Стужа оторвалась от воды и стала наблюдать за ним.

Выставив зад, юноша склонился над водой. Внезапно Стужа вспомнила о своем озорном желании. На лице мелькнула улыбка. Лук и стрелы лежали рядом. Девушка подняла одну стрелу и проверила пальцем острие.

Кимон вскрикнул, схватился за ягодицу, попытался встать, но потерял равновесие на скользком берегу и плюхнулся в воду. Стужа расхохоталась и принялась весело хлопать в ладоши.

— Какого черта? — сердито крикнул Кимон, оказавшись по пояс в воде.

— Не будешь впредь таким самодовольным, — ответила девушка, смеясь. — К тому же тебе нужна была ванна. В тех кустах невозможно было сидеть по двум причинам: из-за мух и из-за твоей вони. Наверное, ты провел в дороге не одну неделю, прежде чем мы тебя встретили!

— Да и ты не роза из королевского сада! — Кимон обрызгал девушку с головы до ног, выбираясь из ручья.

— Ты прав, нам обоим необходимо искупаться.

Стужа отстегнула меч, затем сняла ремень, на котором висели серебряные ножны кинжала, и аккуратно положила их на траву. Кимон тоже снял свою портупею. Затем стянул промокшую тунику, выжал ее и бросил на ветви.

Стужа собиралась искупаться нагишом. На траву полетела ее одежда. Сверкнули маленькие крепкие груди. Многие женщины желали бы иметь более пышный бюст, но Стужу очень устраивала ее грудь, особенно когда ей случалось переодеваться в мужское платье. Она сняла сапоги, штаны и нырнула. Холодная вода обожгла ей кожу, по телу пробежал озноб. Девушка задрожала. Но какое это было блаженство!

Кимон повернулся, когда услышал всплеск. Он добрел уже до середины ручья. Ручья? Скорее это была маленькая речушка. Вода доходила ему до плеч, но Стужа знала, что он касается дна. Она обхватила себя руками, чтобы согреться, и встретилась с ним глазами. Вновь дрожь пробежала по ее телу, но на этот раз не от холода. Он подошел ближе. Она отступила.

— Стужа, — мягко произнес Кимон. Ветер колыхал ветви наверху. Солнечный луч упал на его лицо, в его темных волосах засверкали капли. Вода вокруг мерцала и переливалась, словно бриллиант. Девушка задержала дыхание, закусив губу.

Никогда раньше она не хотела мужчину! Как-то не было времени, она переезжала из города в город, ей постоянно приходилось искать пропитание и ночлег и просто стараться выжить. Многие мужчины пытались добиться ее расположения, но она либо презирала их, либо дралась с ними.

Стужа понимала, что означает этот взгляд Кимона, она сама распалила его своим бесстыдством. Неважно, что вода доходила ей до плеч. Он знал, что она обнажена, видел ее одежду на берегу. Девушка почувствовала, как пылают ее щеки. Мышцы были напряжены, готовы к борьбе или бегству.

Но черт побери, она желала Кимона! Несмотря на все свое смущение и замешательство, ей хотелось прикоснуться к нему.

Его небесно-голубые глаза смягчились, когда он обнял ее. Все усилия унять дрожь ни к чему не привели. Он прижал ее к себе, и она почувствовала тепло его сильного тела. Стужа склонила голову ему на грудь.

— Я боюсь, — произнесла она, словно разговаривая сама с собой.

Это была правда. Она считала, что победила страх, ему на смену постепенно пришел своего рода фатализм. Ничего страшнее смерти с ней случиться не может, в конце концов, уверила она себя.

Но это было другое, и она боялась этого.

Так уж сложилось в ее жизни. Она вошла в образ холодной, невозмутимой валькирии, отчужденной от всех и вся. Окружающие полагали, что она на самом деле такая, какой кажется, о ней слагали песни. Ее звали Стужа. Но затем некоторые люди проникали сквозь эти стены в ее сердце, разрушали защиту, создававшуюся годами. Аки, Трас Суртиан, Уна — все они были ей небезразличны, как бы она ни закрывалась от них. А теперь еще и Кимон. Он целовал ее волосы, она ощутила, как его грудь прижалась к ее груди.

Внезапно в каком-то уголке ее мозга вспыхнул гнев. Стужа открывалась этим людям, и все они чего-то требовали от нее! Аки нужно было спасать; Трас Суртиан навязал ей договор, который может стоить ей жизни. Даже Уну пришлось выручать. Об этом никогда не говорилось вслух, но узы, которые связывали Стужу с этими людьми, не давали ей поступать иначе. И теперь, если она позволит себе привязаться к этому юноше, чего потребует от нее он?

Стужа застонала от желания. Это не имеет значения, чего бы он ни потребовал, все равно. Губы Кимона нашли ее рот. Она ответила на поцелуй, неумело, боязливо. Стужа приказывала себе остановиться, но знала, что это не в ее силах.