И тут она заметила Траса Суртиана. Он стоял, наблюдая за ними поверх седла, собираясь вскочить на лошадь. Девушка торопливо отступила от Кимона. «Не смотри на меня так, — Молча умоляла она капитана. — Я не сделала ничего дурного, меня не за что винить». Но она прочла в глазах старого друга сомнение, внезапно вспыхнувшую подозрительность и гнев. Кимон тоже увидел их на лице Траса, но открыто попытался снова дотронуться до Стужи.

Она поймала его руку и сделала шаг назад. Может, все же не все стены рухнули. Какая ей разница, что подумает Трас Суртиан? Она знала ответ на этот вопрос еще прежде, чем задала его. Трас ее друг; их многое связывает. А для Стужи не было ничего важнее дружбы.

Но ее также многое связывает и с Кимоном. И это тоже было важно.

Трас промолчал и взобрался в седло. Он продолжал смотреть Стуже в глаза, и этот взгляд был красноречивее слов. Затем он повернул лошадь и медленно отъехал в сторону.

Кимон дотронулся до ее плеча.

— Забудь о нем, — шепнул он, склонившись к девушке, глядевшей капитану вслед. — Давай уедем вместе. Куда-нибудь подальше от Коркиры и всех этих мертвых королев и королей и бессмысленных путешествий. Нам хорошо вдвоем, и будет еще лучше.

Она покачала головой, подошла к Ашуру и взяла поводья.

— Я не могу, — сказала она печально.

— Почему нет? Кто тебе этот старик? — Он приблизился к ней сзади и снова обхватил за плечи. Она позволила себе на какой-то миг прижаться к его груди. Но затем выпрямилась.

— Друг. — В ее голосе звучала боль. — Я дала обещание и не могу его нарушить.

— Просто друг? — Его тон словно резанул ей по сердцу. — А кто я?

Она повернулась к Кимону, прежде чем тот успел продолжить, и зажала ему рот рукой.

— Друг, — поспешно ответила она. — Будь моим другом. Любовники — это временное понятие. Мы были любовниками у реки, и я искренне надеюсь, что не последний раз. Но я не брошу Траса Суртиана и не оставлю Аки. Она тоже мой друг. И я обязана им за их дружбу. Разве ты не знаешь, что за все нужно платить?

Он молча смотрел на нее. В его глазах боль смешалась с гневом или горечью, а может с тем и другим. Стужа отвела взгляд. Вдали она еще могла различить силуэт Траса Суртиана.

— Они мои друзья! — повторила Стужа.

Кимон поскреб щеку, смахнул пот со лба. Его губы сжались в тонкую полоску. Затем он произнес:

— Едем, пока он не ускакал слишком далеко.

Девушка чуть не задушила его в объятиях.

— Спасибо! — Она поцеловала его долгим страстным поцелуем, он сам недавно научил ее этому.

Кимон отпрянул.

— Так ты собираешься ехать за ним или нет?

Он снова улыбался. Стужа уже успела полюбить эту его улыбку.

Она вставила ногу в стремя и вскочила в седло, прежде чем Кимон успел пошевелиться.

— Ну что же ты медлишь, ты ведь такой шустрый, — бросила она ему, смеясь. Ашур поскакал вперед, поднимая пыль.

Трас Суртиан продолжал смотреть на дорогу, когда Стужа подъехала к нему. Сзади до нее доносился стук копыт лошади Кимона. Через несколько секунд юноша догнал их.

— Мы снова с тобой, старый пес, — сказала девушка коркирцу. Трас ничего не ответил, только кивнул, поджав губы.

Кимон затянул песню.

Когда сгустились сумерки, путники были уже в Далабе, обширной холмистой местности. Они проскакали больше, чем Стужа могла надеяться, но теперь необходимо было остановиться и отдохнуть. Если они продолжат путь в темноте, то лошади непременно переломают ноги. Дорога была усеяна камнями и изрыта ямами.

Кимон первым спешился, потирая спину. Затем, звеня оружием, на землю спрыгнул Трас Суртиан. Стужа поднялась на стременах, выпрямилась, но, казалось, и не собиралась слезать с Ашура.

— Нужна помощь? — спросил Кимон, предлагая руку.

Она покачала головой:

— Я не устала. Проеду немного вперед.

Трас Суртиан постелил на землю свой плащ.

— До Кефалении еще далеко, — сказал он. — Эти холмы тянутся на мили вперед. Тут нет ничего, кроме зверей, насекомых да пары хижин лесников.

— Не уезжай, — тихо попросил Кимон. — Слишком темно.

— Со мной все будет в порядке, — уверила Стужа юношу. Но его забота тронула девушку.

— Я беспокоюсь за твоего коня. Он может повредить ногу. — Стужа улыбнулась маленькой лжи Кимона. Кто-кто, а уж Ашур сам мог прекрасно о себе позаботиться. Тьма была нипочем его пылающим глазам.

— Все будет нормально. — Она наклонилась, чтобы дотронуться до щеки юноши. — Не волнуйся. Трас, позаботься о нем. Мне все больше и больше нравится эта кудрявая голова.