Шрифт:
– Но так не спалили же, – угрюмо буркнул Ленька.
– На Чудика молись.
– Рано еще на него молиться, – сказал Тополь. – Не ушли мы еще от волков позорных. И вмятина на машине. Куда мы с ней?
– Ничего, выкрутимся...
Чудик свернул на проселочную дорогу, по колдобинам через грязь добрался до какой-то деревеньки.
– На постой бы встать, – озвучил он свои мысли.
– Ты, братан, в машинах Шумахер, а в жизни – хер без шума, – ухмыльнулся Кривонос. – Нам ехать и ехать, чтобы от ментов отстать. Хотя бы километров на сто-двести... А еще лучше в родные края...
– А там куда? – спросил Тополь. – К своим нельзя, пока машину не починим...
– Думать будем. Пока доедем, придумаем... Давай, Чудик, домой двигай, окольными путями...
Ехать пришлось долго, но в конце концов машина оказалась в окрестностях Новомухино. Для Кривоноса это был всего лишь этап намеченного маршрута, но у Зубодера возникла чудесная, как ему показалось, идея...
В Новомухино Марина ездила одна. После нежданной встречи с Авророй и Красавчиком Ролан не хотел больше бывать на людях. Поездка оказалась успешной, на губах у нее сияла улыбка.
– Четыреста двадцать гектаров взяли у нас, часть наличными, часть на счет...
Марина выложила на стол две «котлетки» по сто тысяч рублей в каждой и еще плотную надвое перегнутую стопку.
– Здесь двести шестьдесят тысяч. Живем?
– Неплохо, очень неплохо... Домом бы заняться надо, второй этаж отделать или хотя бы окна вставить, а то ведь кирпич уже крошится от времени...
– Займемся, – кивнула Марина. – Как урожай соберем, так и займемся... Комбинат по хорошей цене картофель брать будут, и гречиху тоже... Для нас этот комбинат – подарок судьбы... Женщина там, говорят, заправляет, капиталистка...
– Женщина? – призадумался Ролан.
– Да. Говорят, у нее таких комбинатов несколько. И сеть сбыта своя – в Москве, говорят, и в каком-то Черноземске... Э-э, извини, не так сказала, Черноземск не какой-то, это же твой родной город...
– Женщина... Черноземск... Сеть сбыта... Как же я сразу не догадался... – вслух попенял себе Ролан.
– О чем не догадался? – заметно напряглась Марина.
– А-а, да так... В Черноземске универсамов много, женщина ими одна владеет. Ей поставщики нужны, вот она и строит комбинаты... И в Москве у нее, говорят, все схвачено...
– Что за женщина? Почему ты так разволновался?
– Да нет, показалось тебе. Не волнуюсь я нисколько... Хотя нет, волнуюсь. Денег-то сколько!..
– Что-то с тобой не так, – подозрительно покачала головой Марина.
Она не знала про Аврору. Ролан объяснил, на кого он наткнулся в кафе возле автостанции. Сказал, что это бывший зэк, с которым он в свое время мотал срок. Но не сказал, что Красавчик был в кафе с Авророй...
– Да нет, нормально все...
– Может, все-таки расскажешь про эту женщину?
– Да нет, нечего мне рассказывать. Я про нее только слышал, даже не видел ни разу... И вообще, не интересно это...
– Не интересно?.. Тогда я не скажу, где я раньше твоего Красавчика видела.
– Где ты его видела? – встрепенулся Ролан.
– А про женщину скажешь?
– Не знаю, о чем говорить. А ты, я вижу, кое-что знаешь. Ну! Где ты Красавчика видела?
Марина не выдержала его пристального взгляда.
– Помнишь, «Хаммер» к нашему дому подъезжал? А Ленька за ружье хватался...
– Помню.
– Я тогда к машине вышла. Парень со мной разговаривал. Тот самый, который к тебе возле кафе подходил... Темно было, я его плохо разглядела, потому и не вспомнила сразу... А в машине женщина была. Темно было, но ее я тоже видела... Тогда в кафе она тоже была...
– Почему сразу не сказала?
– Говорю же, не сразу вспомнила. А как вспомнила, не придала значения...
– Надо же, Красавчик здесь был, – усмехнулся Ролан. – А Ленька с ружьем на него... Знал бы, на кого кидается...
– Так с какой женщиной Красавчик был?
– Не знаю. Не мое дело...
– Ну, ну, как знаешь...
– Я знаю, что меня мало интересует моя прошлая жизнь. Что было в ней, то было. Меня волнует только настоящее и будущее. А в настоящем у меня есть ты. И я хочу, чтобы в будущем тоже была ты... И наши дети...
– Хорошо мне с тобой, Ролан...
– Мы же договорились, что ты будешь звать меня Антоном.
– Договорились... Потому и тревожно мне, что не настоящая у нас жизнь...