Шрифт:
Марина была едва живая от страха. На белых как мел щеках ярко алели капли крови. В волосах тоже кровь, но вперемешку с глазной и мозговой жидкостью.
– Ты чо, сука, дать ему хотела? – заорал на нее Зубодер.
Железо нужно ковать, пока оно горячо, а бабу ломать, пока она в страхе.
– Не-ет... – закрываясь руками, в предобморочном трансе мотнула она головой.
– А мне хочешь?
– Нет.
– Хорошо подумай!
– Нет...
– Убью, сука!!!
– Да...
– Тогда в парилку, дрянь! И чтобы дочиста отмылась!..
Тополь тащил труп в огород. Зубодер нашел лопату, нагнал его.
– Глубоко копать! Ты меня понял?
– Понял, – кивнул Тополь.
И всполошенно посмотрел на него.
– Только меня мочить не надо, ладно?
– Ты чо, в натуре! Ты же всегда за меня, да?
– Да!
– И Маринку мою ты не хочешь?
– Нет!
– А я ее хочу.
– Да без проблем! Твое право!.. Ты иди, а я сам здесь управлюсь!..
Было у Зубодера опасение, что парень может сделать ноги. Ночка темная, ограда по периметру забора низкая – перелезть через нее раз плюнуть. А не будет Тополя, не будет и стаи, вожаком которой Ленька только что стал... Но он знал, как удержать пацана. Деньги то в баньке остались.
– Давай там, заканчивай побыстрей, а потом ко мне зайдешь, бабло получишь. Пятьдесят штук – твоя доля. С Чудиком на тракт потом съездишь, телок себе привезете, в баньке париться будете...
– А чо, это вариант! – просиял Тополь. – Телок найдем, и банька здесь супер...
Глядя на него, Ленька точно знал, что парень от него никуда не денется.
– Давай, давай!
Тополь утащил труп в огород, а Зубодер вернулся в сауну. Деньги лежали на столе, в том положении, в каком их оставил Тополь. И Марина сидела на полу в том же углу, где над ней измывался Кривонос. Застывшее лицо, остекленевший взгляд, тело едва прикрыто простыней. Вся в крови...
– Ты чо, в натуре, не догоняешь? Кому я сказал, мыться? Пошла!
Он сорвал с нее простыню, взял под мышки, поставил на ноги и поволок в моечную, там поставил под душ.
Марина стояла, не шелохнувшись, струи воды обмывали ее обнаженное тело, но она этого как будто не замечала.
– Не, ну ты точно хочешь, чтобы я сам тебя помыл, – похотливо осклабился возбудившийся Зубодер. – Ща мочалку достану!
Стоило ему только расстегнуть пояс на джинсах, как Марина очнулась, в панике глянула на него, схватила кусок мыла, стала натирать руку. Но это его не остановило.
– И все равно придется помочь.
Он разделся, вплотную подошел к ней, взял в руку пук ее волос.
– Будешь меня любить?
Ее лицо искривилось – вот-вот из глаз хлынут слезы.
– Отпусти, пожалуйста.
– Я спрашиваю, будешь меня любить?
– Не хочу.
– Сейчас захочешь!
Он с силой ударил ее широко раскрытой ладонью по щеке. Марина не удержалась на ногах, упала.
– Еще раз спрашиваю!
– Пожалуйста, не надо!
Он снова схватил ее за волосы, задрал голову и вновь влепил пощечину.
– Я не слышу «да»!
– Ты не понимаешь, я люблю Ролана... – размазывая по лицу слезы с брызнувшей из носа кровью, сказала она.
– Да мне начхать, любишь ты его или нет! Ты меня любить будешь!
– Нет...
– Ну ты коза!.. Раньше любила!..
– Не любила.
– Но спала?
– Потому что Ролана не знала...
– А теперь знаешь. И меня знать будешь!
– Не надо.
– А я сказал, будешь!..
– Где Ролан? Что с ним?
– В огороде закопали, рядом с твоим мужем, гы-гы! – куражился Зубодер.
– Неправда, он жив! – робко и в сомнениях глянула на него Маринка.
– Откуда знаешь?
– Чувствую.
– Сказал бы я тебе, что ты будешь сейчас чувствовать... Чувствует она... Жив Ролан. Но лучше бы он зажмурился...
– Что ты с ним сделал?
– Как барана, за копыто подвесил. В подвале висит, ждет, когда я ему горло вскрою!
– Ты чудовище!
– А ты кто? Кто мужа своего замочил!
– Я случайно...
– И я случайно Ролана вздернул. Знаешь, шел, шел, задел плечом, а он брык – сначала упал, а потом подскочил, головой вниз, так и завис...