Переживания не давали сосредоточиться на работе. И за пятьдесят минут, оставшиеся до назначенной главарем чеченцев встречи, Михаил успел отцепить лишь три вагона из поставленного на расформирование состава. Проклиная себя за трусость и малодушие, в одиннадцать часов он оставил товарный состав и, прихватив с собой выдаваемый в ночную смену аккумуляторный фонарь, направился к ограждающему станцию забору, где дважды встречался с преследующим его чеченцем. Тот уже поджидал его и, когда Михаил приблизился к пролому в бетонной плите, шагнул ему навстречу из темноты. На этот раз на нем была не бежевая толстовка, а темная спортивная куртка и такие же спортивные штаны.

– Здравствуй, брат, – чеченец широко улыбнулся. В свете электрического фонаря, который держал в руке Михаил, на мгновение блеснули его белые зубы. Он старался казаться беззаботным. Тем не менее Михаил явственно ощутил владевшее чеченцем напряжение. – Веди к цистерне! – Вторая фраза прозвучала уже как приказ.

Михаил повернулся к железнодорожным путям и остолбенел. Откуда ни возьмись его окружили плохо различимые в темноте фигуры.

– Что встал? Показывай дорогу! – поторопил сзади чеченец, и темные фигуры угрожающе придвинулись.

У Михаила пересохло в горле... Бандит не один. Сколько же их всего?.. Темных фигур было семь, но от волнения и страха Михаилу казалось, что его окружили как минимум два десятка боевиков. Кто-то чувствительно подтолкнул его в спину. Чтобы устоять на ногах, Михаил непроизвольно сделал шаг вперед... Они не оставили ему выбора, как тогда, во дворе Ужаха Исрапилова... Прячась за пришедшую на ум оправдательную фразу, Михаил повел боевиков к тринадцатому пути.

Железнодорожная станция оказалась гораздо больше, чем Гамид ее себе представлял. Вслед за сцепщиком боевики уже раз десять переходили через рельсы, дважды пролезали под вагонами, а их проводник все шагал и шагал вперед. Чтобы сцепщик не сбежал по дороге, Гамид приказал Хасану следить за ним и сам старался держаться поблизости. Сзади, чуть отстав от своего командира, двигалась боевая тройка Али. Для маскировки все диверсанты, по приказу Гамида, облачились в темные спортивные костюмы. Свободные куртки скрывали оружие: повешенные на шею, чтобы не стеснять движений, укороченные автоматы «АКСУ» с отпиленными для большей компактности прикладами и пистолеты в наплечных кобурах. Десять двухкилограммовых брикетов пластида под одежду не поместились. Их несли бойцы Али в заплечных рюкзаках. Гамид тоже воспользовался рюкзаком, чтобы уложить туда радиоуправляемую магнитную мину и блок инициации.

Вряд ли работающие на станции железнодорожники, увидев на путях спортивно одетых людей с рюкзаками, подняли бы тревогу. Тем не менее Гамид бдительно вглядывался в темноту, чтобы избежать подобных встреч. Но вокруг все было спокойно. Гудки маневровых тепловозов и периодически звучащий из репродуктора голос дежурного по станции слышались далеко в стороне. Очевидно, их провожатый, не желая попадаться на глаза своим коллегам, выбрал обходной путь. Внезапно впереди из темноты сверкнули чьи-то глаза, и три вытянутые тени метнулись под ближайший вагон. Гамид вздрогнул от неожиданности и поспешно схватил за руку шагнувшего вперед Нелюбина.

– Бродячие собаки. Их здесь много, – пояснил составитель поездов, перехватив его встревоженный взгляд.

Гамид облегченно перевел дыхание. Исчезнувшие под вагоном тени оказались всего лишь бродячими собаками. Горские собаки, обнаружив чужаков, давно бы уже подняли своим лаем на ноги всю округу, а русские псы трусливы, как и их хозяева. Окончательно успокоившись, Гамид подтолкнул в спину Михаила, и вся группа диверсантов вновь двинулась следом за ним. Но, обойдя стоящие на путях вагоны, под один из которых нырнули собаки, Нелюбин остановился и, вытянув руку, указал вперед:

– Вон тринадцатый путь и та цистерна.

За вагонами располагался станционный тупик, ярко освещаемый установленным на решетчатой мачте прожектором. В его свете Гамид увидел четыре железнодорожные линии, упирающиеся в пронумерованные кладки из железобетонных блоков. Пути с номерами «десять», «одиннадцать» и «двенадцать» были пусты, а на тринадцатом стоял вагон, точь-в-точь такой, в каких перевозят заключенных, и сцепленная с ним железнодорожная цистерна. На ее освещенном выпуклом борту четко выделялась свежая надпись «кислота» и соответствующие ей предостерегающие обозначения. Гамид улыбнулся. Именно так выглядели цистерны, которые он видел на Новочебоксарском химкомбинате, когда, еще будучи студентом Московского химико-технологического института, проходил там преддипломную практику. Инженеры по технике безопасности тогда тоже строго следили за четкостью всех положенных обозначений и ни за что не пропустили бы в заправочный цех цистерну со стершейся надписью. За пятнадцать лет ничего не изменилось. Вот только солдатская расхлябанность стала еще больше.

В этот момент из-за цистерны вышел часовой с автоматом на груди, и Гамид понял, что поторопился с последним выводом. Обходящий цистерну часовой дошел до «вагонзака», как обозвал Гамид вагон, где ехали сопровождающие цистерну караульные, после чего повернул обратно. И тут произошло то, чего главарь диверсантов никак не ожидал увидеть. Навстречу первому часовому из-за цистерны вышел второй, и тоже с автоматом на груди... Парный пост! Значит, и остальных караульных вдвое больше... Гамид закусил губу. Он понятия не имел, как снимать часовых. В его боевом и зоновском опыте не было ничего подобного. Любой из его бойцов, да и он сам, сможет завалить этих неуклюжих вахлаков одной очередью. Но как это сделать бесшумно, чтобы остальные караульные не узнали о нападении?! Задача серьезно осложнялась. В полной растерянности Гамид обернулся к Хасану и указал взглядом на остановившихся возле цистерны солдат. Арабский боевик лишь смежил веки и, наклонившись к уху Гамадова, прошептал:

– Их нужно как-то отвлечь.

Несмотря на шепот арабского боевика, Михаил Нелюбин услышал его слова и в страхе попятился. Но его тут же схватили за руки и вновь подтолкнули к Гамадову.

– Отпустите. Я вам все показал, – жалобно пролепетал Михаил.

Вместо ответа Гамид подался вперед, одной рукой зажал Нелюбину рот, а другой ухватил за отвороты его рабочего оранжевого жилета и вместе с ним отпрянул за товарный вагон. Вслед за своим командиром остальные диверсанты тоже попрятались в укрытия. Однако в общем шуме железнодорожной станции охраняющие цистерну часовые не услышали голос составителя поездов или просто не обратили внимания на донесшиеся из темноты звуки. Они все так же стояли рядом, лениво переговариваясь о чем-то между собой. Убедившись в этом, Гамид подтянул к себе обмякшего от страха Михаила и с гневом зашипел ему в лицо: