– Прекратить огонь! – вне себя от бешенства рявкнул Гамид.

Услышав его окрик, вайнах прекратил стрельбу. Практически сразу смолкли очереди и внутри вагона. В дверном проеме вновь появился Али и, встретившись взглядом с Гамидом, выразительно чиркнул себя ладонью по горлу. Гамид с облегчением выпустил набранный в легкие воздух... Все! Охрана уничтожена. Осталось только забрать груз. Арабы выполнили свою задачу. Все остальное уже его забота...

К Гамиду вернулось прежнее самообладание и уверенность. Он вновь ощущал себя полноценным командиром и, решительно выступив вперед, принялся энергично отдавать приказания:

– Быстрее заканчивайте там! – повелительный кивок в сторону Али. – Ты, собирай гильзы! И чтобы подобрал все до единой! – Глаза Гамида метнули заряд гнева в открывшего стрельбу вайнаха. – Пошли. Приведем в чувство сцепщика. Пора и ему браться за дело! – закончил он, остановив взгляд на втором вайнахе из боевой тройки Хасана.

Скорый поезд Москва – Ижевск

30 июля, 05.30

Бригадир поезда оказался прав – в его служебном купе Ворона никто не побеспокоил. В результате за час сна в пути он успел более-менее отдохнуть и, проснувшись, чувствовал себя вполне бодро.

Не считая последних полутора часов, минувшую ночь Ворон провел на станции Пильна, на границе Нижегородской области и Чувашской республики. Накануне там при прохождении воинского эшелона с железнодорожной платформы сорвалась перевозимая БМП, повредив при этом железнодорожные пути. И он, как оперуполномоченный контрразведки, отвечающий за безопасность военных перевозок, был направлен установить причины этого происшествия.

К этому моменту в штате военной контрразведки, куда Воронин был зачислен благодаря стараниям генерала Углова, он прослужил немногим более месяца. Процесс вхождения в должность оперуполномоченного контрразведки оказался для Ворона неожиданно тяжелым. Даже непривычная форма офицера железнодорожных войск, в какой ходили все сотрудники отдела безопасности военных перевозок, после спецназовского комбеза казалась неудобной и поначалу вызывала раздражение. Но если к своей новой форме Ворон в конце концов привык, то оскорбляющее его до глубины души снисходительное отношение начальника отдела ему так и не удалось переломить.

После четырех лет службы в «Вымпеле» Ворон считал себя профессионалом в оперативной работе. Однако его новый начальник, подполковник Жигалов, возглавляющий отдел безопасности военных перевозок, придерживался другого мнения и относился к своему новому сотруднику, как к новичку-стажеру. Несмотря на настойчивые просьбы Воронина, начальник отдела избегал давать ему сколь-либо ответственные поручения, ограничиваясь привлечением капитана к текущим делам, не требующим ни оперативной хватки, ни проявления аналитических способностей. Рутина таких дел занимала руки, но не голову, вызывая у Ворона ощущение собственной бесполезности и ненужности. Не желая мириться с подобным положением, которое Ворон считал для себя унизительным, он осаждал начальника требованиями допустить его к оперативной работе. В конце концов его настойчивость победила. Чтобы отделаться от назойливого сотрудника, подполковник Жигалов откомандировал Воронина на станцию Пильна, поручив ему разобраться в обстоятельствах произошедшей там аварии с воинским эшелоном.

Это поручение Ворон расценил как представившуюся ему наконец возможность опровергнуть всякие сомнения начальника отдела в своих оперативных способностях. Однако в Пильне его ждало разочарование. Когда Ворон прибыл на станцию, следователь военной прокуратуры уже фактически закончил изучение обстоятельств падения БМП с железнодорожной платформы. Проведенный Вороном опрос солдат из команды сопровождения лишь подтвердил первоначальный вывод следователя о том, что боевая гусеничная машина сорвалась с транспортировочной платформы по причине самопроизвольного обрыва крепежных растяжек.

Зафиксировав на бумаге ответы солдат и предварительный вывод следователя из военной прокуратуры, Ворон в три часа утра по телефону связался с ответственным дежурным по управлению, чтобы доложить о результатах проведенного расследования. Но дежурный, даже не выслушав до конца его доклад, переключил оперативника на подполковника Жигалова. Ворон понял: произошло нечто чрезвычайное. Из-за рядового происшествия начальник отдела военных перевозок не прибыл бы ночью на службу. «Погибли люди!» – промелькнула в его мозгу внезапная догадка, еще до того, как он услышал от Жигалова о гибели на станции Канаш армейского караула, сопровождавшего воинский груз. Флегматичный и скупой на проявление эмоций Жигалов в этот раз ощутимо нервничал. Даже в телефонном разговоре Ворон почувствовал, как дрожит его голос:

– Немедленно отправляйтесь в Канаш. Это всего сто двадцать километров от Пильны. Выясните на станции подробности случившегося и доложите мне.

– Я?! – опешил Ворон. Он никак не ожидал, что начальник отдела поручит столь серьезное задание именно ему.

– Да, раз вы оказались рядом! – теряя терпение, выкрикнул в трубку Жигалов. – Осмотрите место происшествия, допросите свидетелей. Соберите предварительную информацию, чтобы нашей оперативной группе было с чем начинать работу.

«Значит, я гожусь лишь для сбора первичной информации, а работать по делу будут другие», – мысленно перевел слова начальника Ворон. Но, прекрасно понимая, что произошедшая трагедия – не повод для демонстрации собственных амбиций, он четко ответил: