– Бросай оружие! Руки вверх!

Ворон остолбенел:

– Ты что, лейтенант? Какие «руки вверх»? Не видишь, я с раненым?

Но его слова абсолютно не вразумили милицейского лейтенанта. Напротив, его лицо побледнело, губы затряслись, и старлей истерично выкрикнул:

– Руки, или буду стрелять!

Один из его подчиненных судорожно передернул затвор и, совершенно не заботясь, что его приказ противоречит команде лейтенанта, заорал:

– На землю, гад! Пристрелю!

Ворон понял: еще секунда, и патрульные действительно откроют огонь. Сейчас они не способны что-либо воспринимать, да и не видят ничего перед собой, кроме вооруженного автоматом человека. Наклонившись вправо, он стряхнул автомат с плеча и, взяв его за ремень, опустил оружие на землю. Потом осторожно уложил рядом раненого машиниста и поднял над головой раскрытые ладони. Все это время милиционеры продолжали пристально следить за каждым его движением.

– Хоть «Скорую» вызовите. Он же умрет! – не выдержал Ворон.

– Назад! – прикрикнул на него старлей и для наглядности качнул стволом своего автомата.

Ворон послушно отступил на несколько шагов назад. Лишь после этого старший патруля кивнул одному из своих подчиненных и, указав взглядом на лежащего на земле без сознания машиниста, приказал:

– Проверь.

Получивший приказание сержант неохотно сошел с дороги и, не сводя с Ворона пристального взгляда, с опаской приблизился к лежащему на земле человеку.

– Да не трусь ты. Свой я, – попытался подбодрить патрульного Ворон.

Но сержант при этих словах отпрянул назад, его руки задрожали, а направленный на контрразведчика автоматный ствол закачался у него перед глазами. Ворон оцепенел. В панике люди способны на любые безрассудные действия. И сержант оказался на грани того, чтобы нажать на спуск. Но ситуацию спас начальник патруля.

– Пастухов, отставить! Выполняй приказ! – раздался с дороги его резкий голос.

Сержант судорожно сглотнул. В его глазах вновь появилось осмысленное выражение. Он злобно покосился на Ворона, но все-таки подошел к машинисту и склонился над ним.

– Без сознания! Сквозное ранение в правый бок! – через секунду сообщил он, разгибаясь. – Документов никаких!

Ворон презрительно хмыкнул: где он рассчитывал найти документы: в трусах или под повязкой? Его ухмылка не осталась не замеченной старлеем, и он грозно спросил:

– А у тебя есть документы?

– Удостоверение... – Ворон запнулся.

Его удостоверение осталось в кармане форменной куртки, которую он вместе с сотовым телефоном оставил в машине военной прокуратуры.

– Значит, нет, – со злорадной улыбкой констатировал старлей и вновь обратился к сержанту: – А ну, Пастухов, надень на него наручники... А ты без глупостей, – поспешил он предупредить контрразведчика, когда сержант осторожно двинулся к нему и демонстративно похлопал ладонью по ствольной коробке своего автомата.

– Вы совершаете ошибку, лейтенант, – попытался апеллировать к начальнику патруля Ворон. – Я офицер военной контрразведки, преследую террористов, которые на захваченном товарном поезде прорываются к Москве с цистерной жидкой взрывчатки. А раненый – машинист этого поезда...

Но начальник патруля не собирался слушать задержанного с оружием подозрительного типа и бесцеремонно оборвал его рассказ:

– Разберемся.

Сержант Пастухов тем временем зашел Ворону за спину и грозно потребовал:

– Руки!

Тяжело вздохнув, Ворон опустил руки, и на его запястьях тут же защелкнулись стальные браслеты.

Надев на Ворона наручники, патрульные сразу расслабились. А у старлея к тому же заметно поднялось настроение. Он забросил за спину ставший ненужным автомат и приказал Пастухову:

– Грузи его в машину. А ты, – он повернулся ко второму сержанту, – осмотри тут все вокруг. Может, обнаружится еще что интересное.

– На поле, примерно в двухстах метрах от шоссе, трупы двух чеченских боевиков и их оружие, – подал голос Ворон.

Но начальник патруля сделал вид, что не услышал его. А сержант Пастухов, с силой ткнув контрразведчика стволом автомата в спину, произнес:

– Топай. Без тебя разберемся.

Стиснув зубы, чтобы сдержать вертящееся на языке ругательство, Ворон зашагал к шоссе. Из-за того, что его совершенно необоснованно задержали хамоватые, не в меру ретивые милиционеры, да еще и ведут под конвоем, как какого-нибудь преступника, на душе стало горько и обидно. Но лично ему ничего не угрожает. В конце концов, даже эти тугодумные патрульные, как сказал их старший, во всем разберутся. А вот раненый машинист из-за их непродуманных, некомпетентных действий может умереть! К тому же, задержав его, милиционеры объективно играют на руку террористам! Нет, этот произвол нужно срочно прекратить!.. Ворон рванулся вперед.

– Эй, эй! Ты куда?! Стой! – тут же раздался за спиной грубый окрик.

Не обращая внимания на крики своего конвоира, Ворон выбежал на шоссе и ринулся к старшему милицейского наряда. Старлей стоял возле патрульной машины и, зажав в руке микрофон автомобильной рации, докладывал:

– ...Задержаны двое, с оружием. Оба без документов. Один ранен... Нет, не нами. Такого и обнаружили... Да откуда я знаю, тяжело или нет?! Наверное, тяжело, раз без сознания. Так что пришлите «Скорую»... Да, мы в паре километров от переезда...