Следуя по больничному коридору, Шон свернул за угол и уперся в двери с надписью «реанимационное отделение». Нужная ему палата находилась в реанимации. «В реанимацию незамеченным не пройти, – мгновенно сообразил убийца. – На входе наверняка есть медицинский пост, а весь персонал реанимационной бригады знает друг друга в лицо». Шон все же взялся за ручку двери, намереваясь приоткрыть ее, но дверь оказалась заперта. Слева от двери располагалась массивная кнопка электрического звонка, но звонить убийца не стал, а отошел в сторону. Чтобы понапрасну не привлекать к себе внимания, он вернулся к лифтовому холлу, мимо которого только что проходил. Как раз в этот момент открылись двери одного из больничных лифтов, и две молодые медсестры выкатили из кабины каталку с лежащей на ней женщиной. По тому, как спешили медсестры, Шон сообразил, что они везут женщину в реанимационное отделение. Убийца подождал, пока медсестры провезут каталку мимо него, и, развернувшись, быстро пошел следом. Обе медсестры были так заняты своим делом, что даже не заметили сопровождающего их врача. Остановившись перед запертыми дверями реанимационного отделения, одна из них решительно вдавила кнопку звонка. Одновременно со звонком за дверями послышались торопливые шаги. Медсестра из реанимационного отделения приоткрыла дверь и, увидев перед собой больничную каталку с лежащей на ней женщиной, сейчас же распахнула двери настежь. Доставившие больную медсестры назвали ей номер больничной палаты (Шон не разобрал, какой именно) и быстро вкатили каталку в реанимационное отделение. Убийца вошел за ними. Как он и ожидал, медсестра из реанимации приняла его за сопровождающего врача и беспрекословно пропустила в отделение.

Следуя за больничной каталкой, Шон наконец нашел интересующую его палату и резко свернул к ней. Дверь в палату оказалась чуть приоткрыта. Сквозь образовавшуюся щель Шон разглядел спинки двух параллельно стоящих кроватей. «Двухместная», – удовлетворенно отметил убийца. Он коснулся правого локтя, расстегивая кнопку на страховочном ремешке. Освобожденный нож скользнул в ладонь. Пальцы плотно обхватили рукоятку из ударопрочной пластмассы. Шон коснулся спускового рычага. Удерживая нож в правой руке, левой убийца взялся за ручку и потянул ее на себя.

Дверь легко открылась, и тогда Шон увидел у противоположной стены еще две кровати. Возле одной из них склонились двое врачей-реаниматоров и о чем-то переговаривались между собой, а может быть, и с лежащим на кровати человеком. Из-за спин врачей Шон не мог разглядеть его лица, поэтому тут же перевел взгляд на соседнюю койку. Там лежал мужчина. «Полный, плешивый с толстыми губами и маленькими глазками. Не он!» Убийца обернулся к противоположной стене и сразу же увидел Юдина. Тот лежал на ближней к окну кровати и, очевидно, спал или находился без сознания, так как его глаза были закрыты. Грудь больного медленно вздымалась в такт дыханию.

Не входя в палату, Шон вытянул правую руку в сторону Юдина. Стреляющий нож разведчика имеет простейшее прицельное приспособление, но убийца в нем не нуждался. Навык, приобретенный в результате тренировок и практического использования стреляющего ножа, позволял ему наводить оружие на цель чисто рефлекторно. Когда воображаемая линия, являющаяся продолжением рукоятки ножа, уперлась в грудь Юдина, Шон вдавил большим пальцем спусковой рычаг. Нож слегка дернулся в его руке, и убийца скорее почувствовал, чем услышал щелчок, с которым поршень вытолкнул из рукоятки ножа бесшумную смерть. Зато он отчетливо увидел, как выгнулась под одеялом грудь Юдина, а потом медленно опала, когда из простреленных легких вышел воздух. Убедившись, что нового вдоха не последовало, Шон неслышно вышел обратно в коридор, притворив за собой дверь.

Каждую секунду по пути к выходу из реанимационного отделения Шон ожидал услышать у себя за спиной встревоженные крики, но они так и не прозвучали. Когда он проходил мимо поста дежурной медсестры, впустившей его в отделение, та подняла на него взгляд и спросила:

– Вы закончили?

– Закончил, – честно ответил убийца.

Дойдя до запасного выхода, Шон свернул на лестницу. Спустившись на один лестничный марш и убедившись, что за ним никто не наблюдает, убийца снял медицинский халат, свернул и уложил в карман фонендоскоп и спрятал халат под свитер. Этажом ниже он вышел в больничный коридор уже обыкновенным посетителем. Шон благополучно миновал пост медсестры и, вновь пройдя мимо слоняющихся в больничном холле омоновцев, вышел на улицу.

В тот момент, когда в реанимационном отделении врачи подошли к кровати Юдина и обнаружили, что пациент мертв, его убийца по мобильному телефону докладывал заказчику о завершении акции.

27.05, воскресенье, 12.10

Он дочитал до конца газету, которую держал в руках, и тут же поймал себя на мысли, что совершенно не помнит, о чем шла речь в последней статье. В своих мыслях полковник Чернышов находился в Арзамасе-29, где местные оперативники вместе с командированным капитаном Ветровым обнаружили две наблюдательные позиции для слежки за работниками оборонного завода. Как и Артем Ветров, Павел Чернышов считал обе обнаруженные наблюдательные позиции свидетельством разведывательной деятельности корпорации «Промэкс» и ее интереса к производству ядерного оружия. В справедливости этой версии Чернышова окончательно убедило то обстоятельство, что хозяин квартиры, использованной для наблюдения за заводоуправлением АМСЗ, был убит тем же способом, что и ранее погибший депутат Госдумы. «Только Варенникову убийца подбросил яд в еду или напиток, а Васютину подсунули отравленную бутылку», – мысленно уточнил Чернышов.

Его рассуждения прервал телефонный звонок. «Скорее всего кто-нибудь из приятелей разыскивает Ксению, – подумал Чернышов. – Артем звонит мне на мобильный, так что по квартирному телефону могут искать только ее». Но он тут же вспомнил, что еще час назад дочь куда-то ушла с компанией друзей, заявив при этом, что ей надоело сидеть дома и видеть его кислое лицо… Телефон не умолкал.

– Павел, возьми трубку, – донесся из кухни голос жены.

Полковник Чернышов нехотя встал с кресла и подошел к телефону.

– Это квартира Чернышовых? – услышал он незнакомый мужской голос. – Мне нужен Павел Андреевич.

– Слушаю, – ответил Чернышов. – Только позвольте узнать, с кем я говорю.

– Следователь Мосгорпрокуратуры Зиновьев, – представился собеседник. – Павел Андреевич, вы не могли бы прямо сейчас подъехать в Институт имени Склифосовского?

– А что случилось? – поинтересовался Чернышов.

– Требуется провести опознание, – не вдаваясь в подробности, ответил следователь.

«Странная просьба, – мысленно отметил Чернышов. – Вдруг это ловушка? Но какой смысл? Я пока отстранен от дел и для Берша не опасен. Да и место неподходящее. Хотели бы убить – пригласили бы в более безлюдное место».