— Ты просто лежи, — проговорил он, — и все будет хорошо.

Кожа у нее была мокрой от пота и лихорадочно горячей.

Эзра не знал, поправится ли она. Он даже не знал, доживет ли она до приезда «неотложки».

В комнату вбежала Гертруда.

— Gott im Himmel, [49] — еле слышно пробормотала она. — Я позвонила, — сказала она Эзре.

Десять минут спустя в комнату вошли медработники. Кимберли подняли, положили на носилки и покатили к лифту. Эзра позвонил в офис отца, и секретарша переправила его звонок в Даллас. Сэм сидел в зале совета директоров и вел переговоры по какой-то сделке. Когда Эзра сказал ему о том, что Кимберли сильно заболела и ее отвезли в больницу, отец несколько секунд молчал, а потом принялся забрасывать Эзру вопросами. В какую больницу? Почему не вызвали личного врача? Что с ней случилось? Кто поставил диагноз?

Эзра ответил на все вопросы, на какие только мог, но поскольку многого он не знал, отец чем дальше, тем больше раздражался.

— Я закончу тут свои дела, — объявил Сэм в конце концов, — и как только смогу, сразу вернусь.

— Есть что-нибудь, что я бы смог сделать до твоего приезда?

— Да! Я хочу, чтобы ты сходил в больницу и удостоверился, черт побери, что у нее есть все, что нужно!

Эзра повесил трубку. В очередной раз отец заставил его почувствовать, что в прошлом он то и дело оступался.

Он вернулся к себе. Он не в силах был смотреть на чертежную доску, где совсем недавно лежал фрагмент свитка, над переводом которого он трудился. Эзра взял пальто и, спустившись в вестибюль, попросил швейцара Альфреда вызвать такси. Пришлось подождать. Альфред сокрушенно покачал тоновой и сказал:

— Ужасно жаль.

— Да, просто кошмар.

— Она всегда так потрясающе выглядит, а про приемы, которые она устраивает, потом всегда пишут в газетах.

«Так они для того и задуманы», — подумал Эзра.

— Кстати, если хотите, — сказал швейцар и вытащил из форменного мундира какие-то бумаги. — Миссис Метцгер обычно предпочитает это забирать.

Эзра взглянул на бумаги и понял, что это список приглашенных на последнюю вечеринку. Против каждого имени стояли маленькие пометки.

— Она просит меня помечать прибывших гостей, — объяснил швейцар, — а после приема я отдаю ей список. Наверное, ей это зачем-то нужно.

— Я отдам ей список, — сказал Эзра.

Подъехало такси, и он сел на заднее сиденье.

— В больницу, — сказал Эзра.

Машина тронулась.

Было пасмурно. Вечерело. Эзра смотрел в окно и думал о том, что только что случилось: о бреде Кимберли, о повреждении свитка. К собственному стыду, он поймал себя на том, что это огорчает его сильнее. Кимберли наверняка вылечат, что бы с ней ни стряслось, а вот свиток… Теперь этот фрагмент ни за что не восстановить. У Эзры всегда было такое чувство, что этот свиток словно бы вручен ему какими-то высшими силами. Его труд, его долг состоял в том, чтобы сохранять его, оберегать. И с этим он тоже не справился.

Такси остановилось у светофора на Первой авеню. Эзра посмотрел на лежавший у него на коленях список гостей. Некоторые имена были ему знакомы: мэр, несколько членов городского совета, старые друзья семейства. На других страницах было множество имен, похоже, этих людей знала только Кимберли. Эзра заглянул в самый конец списка и обнаружил там еще несколько имен. «Видимо, это те, кого она пригласила в последнюю минуту». Эти имена и фамилии были вписаны самой Кимберли гелиевой ручкой сиреневого цвета. Мистер Донлан, мистер и миссис Ламфир, и, наконец, большой вопросительный знак и рядом с ним: мистер Ариус.

Хм. Странное имя. А почему вопросительный знак?

«Наверное, она не была уверена, — подумал Эзра, — что он придет».

Но как только машина снова тронулась с места, Эзра стал вспоминать тот день, когда состоялся этот прием, и в его памяти всплыла встреча в коридоре со странным высоким блондином, которого он облил шампанским. Эзра его не знал и не спросил, как его зовут.

Но этот человек шел по коридору со стороны личных апартаментов Сэма и Кимберли.

Эзра вспомнил жуткие кровоподтеки на теле Кимберли. Он не мог представить себе, что его отец способен так издеваться над любимой женой.

Тот высокий блондин выглядел очень необычно.

А потом Эзра опять подумал об имени в самом конце списка и посмотрел на запись и на вопросительный знак. Потому ли Кимберли поставила знак вопроса, что не знала, придет ли этот гость? А может быть, она не знала, как правильно пишется его имя?

Эзра произнес имя вслух:

— Ариус.

Водитель такси оглянулся.

— Нет-нет, ничего, это я так, — сказал Эзра и прошептал: — Ариус.

Его мысли мгновенно вернулись к свитку, к тому фрагменту, над которым он работал. Перечень имен. Гадриил, Тамуил, Пенему… и самое последнее имя… Эреус.