Теперь он точно убедился в том, что это сон. Он никогда не приводил сюда девушек, тем более женщин с детьми.

Но когда он подошел ближе, женщина оторвала взгляд от книги, посмотрела на него и улыбнулась. Это была Бет. Но чей же тогда это был ребенок? Его? Но ведь это было невозможно. А вдруг нет? Вдруг доктора ошиблись? Ему вдруг стало так радостно и легко.

— Он… наш? — спросил Картер, глядя на маленького мальчика со светлыми волосами, прижавшегося к груди Бет.

Но она не ответила. Она стала дальше читать книгу. Картер увидел на обложке название и очень удивился. Это была «Энеида» Вергилия, причем в том самом издании, в котором он ее читал, когда учился в Принстоне. С каких пор такие книги читают детишкам на ночь?

— прочла Бет нараспев.

Картер наклонился, чтобы лучше рассмотреть своего сына.

Волосы у мальчика были светлые, почти белые. Они свисали тонкими локонами.

Но когда ребенок сонно приподнял головку, Картер увидел, что на месте глаз у него…

Две зияющие дыры, словно выжженные в голове, и в обеих полыхало пламя…

Картер задохнулся, закашлялся и рывком сел на кровати. Сердце билось так отчаянно, что он испугался, как бы оно не выскочило из груди. Кожа была холодная, он весь покрылся испариной.

— Что с тобой? — испуганно спросила Бет.

Картер сглотнул подступивший к горлу ком и поежился.

Бет, одетая в свою любимую пижаму с рисунком в виде шкуры леопарда, приподнялась и накрыла плечи Картера одеялом.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Все нормально, — выдохнул Картер.

— Тебе страшный сон приснился?

— Страшнее не бывает.

— Похоже на то. — Бет шумно выдохнула.

Картера снова зазнобило, он плотнее закутался в одеяло.

— Хочешь рассказать мне?

Картер покачал головой.

— Нет. Лучше забыть.

Бет ласково погладила его по спине.

— Да, пожалуй, так будет лучше, — сказала она и вдруг, при голубоватом свете, исходившем от дисплея цифрового будильника, заметила что-то в руке у Картера. — Что это ты держишь?

Он не понял, о чем она спрашивает.

— В руке ты что-то держишь.

Картер опустил взгляд и увидел, что действительно что-то сжимает в руке. Он разжал пальцы.

— Это распятие, — озадаченно проговорила Бет. — Откуда оно взялось?

— Это распятие Джо.

— Но почему ты его держишь?

Картер не знал. Он даже не знал, где нашел его.

— Если оно принадлежит Джо, может быть, он хочет, чтобы оно было при нем, — сказала Бет. — Наверное, тебе стоит отнести это ему в больницу.

Картер удивленно смотрел на распятие.

— Да-да, так и сделаю, — сказал он. — Завтра же.

Картер понял, что теперь уже не сможет заснуть. Он накинул халат поверх футболки и трусов, сунул ноги в пластиковые шлепанцы и пошел в кухню. Горло у него пересохло, наверное, из-за того, что он тяжело дышал во сне. Он достал из холодильника бутылку пива, надеясь, что когда промочит им горло, ему станет легче и он сможет немного успокоиться.

Боже, какой страшный сон. За всю жизнь ему не снилось ничего ужаснее и в то же время ничего реальнее. Откуда взялся этот кошмар? И почему в этом сне Бет читала не какую-нибудь другую книгу, а именно «Энеиду»? Да, в колледже он изучал это произведение и даже написал пару работ о нем, но уже много лет он не вспоминал о поэме Вергилия. На самом деле он даже не знал, куда подевалась его собственная книга, снабженная постраничным комментарием.

Он пошел в гостиную и, прихлебывая пиво, осмотрел ряды книг на полках стеллажей. Большинство книг Бет, толстенные тома по истории искусств, стояли на нижних полках, а его книги, от «Происхождения видов» до руководства по орнитологии, — на верхних. Но когда они с Бет стали жить вместе, они быстро поняли, что для всех их книжек в квартире места ни за что не хватит, поэтому очень много книг они сложили в коробки, и теперь эти коробки стояли в подвале.

«В одной из этих коробок, — подумал Картер, — лежит моя „Энеида“. Утром схожу и достану».

Из чистого любопытства он взял с полки одну из книг Бет по искусству эпохи Возрождения и сел с ней в кресло. Он стал перелистывать страницы, на которых забавно перемежались библейские и мифологические сюжеты картин, и маленькими глотками пил пиво. Но его мысли все время возвращались к «Энеиде», к строчкам, которые ему приснились. Он помнил их смутно и уже начал забывать. Что-то насчет темного озера и паров отравленного воздуха, поднимающегося над ним. Картер спрашивал себя, верно ли он запомнил хоть что-то. Неужели поэтические строки так крепко засели у него в мозгу на старших курсах? Или он что-то перепутал? Он снова попытался вспомнить, куда подевалась книга. Ему хотелось увидеть ее. Почему-то хотелось увидеть ее прямо сейчас.