Григорий перевел, но старый контрабандист снова затараторил, мешая в кучу английский, итальянский и наречие местных племен.

– Говорит, – перевел Курочкин, – что тайна – это хорошо, дело нужное. Но ему ты можешь по секрету сказать. Божится своими богами, что больше никому не расскажет.

– От народ! – саркастически усмехнулся Пантелей. – Я думал, только у нас в России такие. Оказывается, и здесь то же самое. У нас мамой клянутся, здесь – местными божками. Ладно, – Пантелей снова взял в руки пулю и стал водить ею по карте, – переводи. План такой: высаживаемся, как я уже и сказал, – здесь, – пуля указала первую точку, – и перво-наперво выясняем, стоит ли еще в этой бухте наш корабль. Если «Резвый» на месте, то мы всей толпой неожиданно наваливаемся на него и отбиваем его у пиратов. А там уж с помощью корабельных установок разносим всю базу в щепки. Если же судна нет, то проходим по этой зеленой тропе, по джунглям, и всеми имеющимися силами и средствами наваливаемся на пиратский поселок и тоже разносим его в щепки. Понятно?

Выслушав перевод, Агадубебе поднял на морского пехотинца испуганные глаза. Видимо, он не совсем был согласен с планами Пантелея и представлял себе этот рейд несколько по-другому, но высказать свое мнение предводитель контрабандистов не успел. Высоко в небе послышался стрекот вертолетного мотора, и со стороны океана стала быстро приближаться огромная стальная стрекоза.

– К берегу! К берегу, вашу мать! – закричал Пантелей во всю мощь своих тренированных легких и сам вывернул штурвал транспортера, направляя ПТС в прибрежные заросли. Впрочем, контрабандистов можно было и не предупреждать. В силу своей профессии таких встреч они тоже пытались избегать, и оба катера почти синхронно развернулись в сторону берега. Однако тягаться в скорости с боевой машиной не могли ни катера, ни тем более плавающий грузовик, и через минуту винтокрылая машина с ревом пронеслась над удирающим караваном.

– Англичане, – пробормотал Максаков, рассмотрев бортовые знаки. – А знаешь ли ты, Григорий, такое северное животное – песец? – негромко поинтересовался у Курочкина Пантелей, не сводя глаз с британца.

– Так точно, товарищ старший сержант, – Гриша был абсолютно спокоен.

– А видел когда-нибудь? – полюбопытствовал Максаков.

– Никак нет, – ответил подчиненный.

– Ну, так готовься, – порадовал Пантелей, – сейчас увидишь.

К великому разочарованию старшего сержанта, вертолет не пронесся мимо и не скрылся за деревьями, а стал разворачиваться.

– Заметил! – радостно воскликнул Курочкин, поднимаясь во весь рост. – Заметил!

– Конечно, заметил, – обеспокоенно ответил Пантелей, прикидывая, кто успеет раньше: они добраться до спасительного берега или английский вертолет – до них. Уравнение решалось не в пользу контрабандистов.

– Спасены! Товарищ старший сержант, мы спасены! – Григорий чуть ли не танцевал от радости.

– Ты так думаешь? – Максаков был встревожен не на шутку. Вертолет явно ложился на боевой курс. – Тогда поди, объясни это англичанам.

– Что объяснять? – не понял подчиненный, но, видя тревогу на лице командира, радостного пыла все-таки поубавил.

– Что мы – русские моряки с захваченного пиратами военного корабля «Резвый», – неторопливо пояснял Пантелей, неотрывно глядя то на вертолет, то на медленно приближающийся берег, – что транспортер этот – наш, а не трофей бандитов. Что мы – не заложники, а свободные люди, что на катерах морских разбойников сидит шайка контрабандистов, а не свора пиратов и что драпака мы даем исключительно в мирных целях, во избежание, так сказать, международного конфликта между Россией и Великобританией. А ну, снимай тельник и прыгай! – внезапно заорал Пантелей.

– Что? – не понял Григорий.

– Прыгай, говорю, танцуй, маши руками, кричи! – Максаков быстро сдернул с мускулистого тела все, вплоть до трусов, взобрался на носовую возвышенность транспортера и стал изо всех сил размахивать полосатой майкой. – Давай сюда! – гаркнул Пантелей и с такой выразительностью посмотрел на подчиненного, что у Гриши похолодело внутри. Он одним махом выскочил на металлическую обшивку, присоединив к воплям старшего сержанта свой тенорок.

– Стоять! Стоп! – приказал Максаков, и Агадубебе послушно застопорил ход.

Морские пехотинцы орали так, что слышно их было аж на самой небесной верхотуре.

Вертолет еще раз пробарражировал над караваном, развернулся и завис, словно решая задачку: побегут – расстреляю, останутся на месте – еще подумаю.

– Мы – русские! Мы – русские! – орал Пантелей, задрав голову вверх. – Что ты замолк? – накинулся он на подчиненного. – Переводи!

– Что переводить? – не понял Григорий. – Да и вряд ли в таком грохоте они нас вообще слышат.

– Логично, – согласился старший сержант, но орать не перестал. – Мы плывем туда! – Пантелей стал тыкать указательным пальцем сначала себя в грудь, а потом указывать направление движения каравана. – Туда!

С кем там связывались и что решали англичане – неизвестно. Только, с минуту угрожающе пострекотав лопостями, вертолет резко вильнул вправо и понесся вдоль береговой линии.

– Ф-ф-ф-ф-фу, – облегченно выдохнул морской пехотинец, присаживаясь на корточки, – пронесло. Видал, Гриша? Не всегда надо убегать, – с назиданием произнес Пантелей, – у военных инстинкты, как у хищных животных. Побежал – значит добыча, значит – виноват. Почти как у нас: сначала стреляй, а потом разбирайся. Ладно, давай двигаться дальше. Нашей задачи пока что еще никто не отменял. Гляди, чтобы англичане нам чего не напортачили, – предположил Максаков, – однозначно сообщили и о нас, и о нашем маршруте. Пришлют еще сдуру целый вертолетный полк, а они могут. Вот тогда нам будет очень удобно скрытно передвигаться по джунглям и подбираться к пиратской базе. Трогай! – приказал он Агадубебе, и контрабандист, словно вышколенный таксист, моментально запустил двигатель амфибии.