Шрифт:
– Только не надо притворяться! Мы люди простые, на выверты разные не ведемся… Зачем девчонку задушил?
– Я задушил?! Кого задушил? Арину?..
– А что, еще кого-то задушил? – пристально посмотрел на него Илюшин.
– Никого я не душил!
– Ну да, конечно…
Свирельев неторопливо обошел квартиру, остановился у стола, где стоял компьютер.
– Мать Скунцевой говорила, что Арина у тебя ночами пропадала.
– Было такое, – кивнул Ефим. – Своего компьютера у нее не было, а у меня хорошая машина, Интернет, игры, все такое…
– Ну, игрался бы с ней дома. А душить-то зачем?
– Вы мне толком объясните, что с Ариной случилось? Не надо меня путать.
– Что, запутаться боишься? Ну, тогда слушай и запоминай. Убил ты Арину, изнасиловал и задушил…
– Где, когда?
– Вчера. Поздно вечером. В сквере, через который она шла сюда от станции метро… Ее труп собачники нашли, сегодня утром… Мы точно знаем, что это твоя работа. Только не знаем, в какое время это произошло. Интервал есть, с десяти вечера до полуночи, большей точности пока нет. Может, скажешь, а то не знаем, что в протокол писать?
– Пишите, что ошиблись адресом… Не убивал я Арину.
– Ну, может, и не хотел убивать. Поиграться с ней хотел, а ей вдруг не понравилось, она сказала, что в милицию заявит. Так было, да? Ну ты и решил от нее избавиться… Или ты серийный маньяк, Болотов?
– Зачем мне ее насиловать? Мы бы могли и так…
– Что вы могли?
– Если бы захотели, могли…
– А она не хотела, да?
– Не надо на меня давить. Дайте прийти в себя, собраться с мыслями… Это все правда, что вы мне говорите? Арину правда задушили?
– Да. Ее же собственными колготками.
– Кто?
– Ты что, издеваешься?
– Ну, вы сами подумайте, зачем мне было насиловать Арину в парке? Она ко мне шла, и, если бы я хотел ее изнасиловать, я бы сделал это здесь, в тепле…
– Значит, ты все продумал? Решил изнасиловать девчонку здесь? А потом передумал, да.
– Бред… Не мог я ее изнасиловать.
– Почему?
– У меня проблемы…
– С головой?
– И с этим тоже. Но не в том смысле… Не мог я ее изнасиловать… Да это легко доказать. Возьмите образцы семени, сравните…
– Вот я и говорю, что парень не дурак, – хмыкнув, посмотрел на своего напарника Свирельев. – Двух зайцев сразу убил…
– Каких зайцев, что вы городите?
– Ты знал, что гражданка Скунцева проходила лечение в наркологической клинике.
– Да… Она говорила, что употребляла кокаин.
– Кокаин – это если очень повезет. Кокаин дорого стоит. А грязный героин можно задешево купить, а если еще на шару, из одного баяна… Ты знал, что Скунцева кололась. А это значит, что СПИД у нее мог быть. Поэтому ты все предусмотрел. Презерватив тебя и от СПИДа спасти должен был, и от обвинения… Предохранялся ты, Болотов… Нам квартиру осмотреть надо, если ты не возражаешь.
– А если возражаю?
– Тогда тебе есть что скрывать…
– А что вы найти хотите? Я должен это знать.
– Ну, мало ли что. Упаковку от презервативов, например… Крылов, займись мусорным ведром, Илюшин, в шкаф загляни…
– После мусорного ведра руки надо помыть, – стараясь скрыть беспокойство, сказал Ефим. – Мыло пойду положу…
Ему нужно было ненадолго уединиться в ванной комнате, чтобы спрятать пистолет в тайнике. И Свирельев позволил ему пройти туда. Казалось, он даже не обратил внимания на то, что Ефим закрыл за собой дверь.
Но стоило ему вынуть из-под грязного белья «парабеллум», как дверь вдруг резко распахнулась.
– Стоять! Не двигаться!
Похоже, капитан ожидал увидеть все, что угодно, только не пистолет. Он всполошенно полез под куртку за своим оружием, но Ефим избавил его от страхов. Он выпустил из руки «парабеллум», который с глухим звоном упал на кафельную плитку.
– Спиной ко мне! Руки на стену!
Ефим повиновался.
– Илюшин, обыщи!
Участковый ощупал Ефима с ног до головы, но ничего не нашел. Впрочем, хватило и пистолета.
– А говоришь, не убивал, – сказал Свирельев, рассматривая «парабеллум».
– Разве Арину застрелили?
– Нет. Но могли бы застрелить… Ты бы мог застрелить… Собирайся, Болотов, в отделение поедем…
Ефим обреченно вздохнул. Ничего иного он и не ожидал.
Глава 40
Ефим хорошо помнил, чем закончилась для него встреча с черногольскими операми в далеком девяносто втором году. Его подло подставили, он стал изгоем и в конце концов был вынужден бежать в Москву… Ничего хорошего не ждал он и сейчас.