Следователь Пиренейцев смотрел на Ефима с на-игранным безразличием.

– Гражданин Болотов, где вы находились двадцать второго января от двадцати двух до двадцати четырех часов? – спросил он, постукивая пальцами по бланку протокола.

– Где я находился? Дома сидел. Арину ждал.

– И никуда из дома не выходили?

– Нет.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Нет.

– Плохо. Для вас плохо.

– Я не насиловал Арину. И не убивал… В моей квартире производился обыск, искали презервативы, но ничего такого не нашли…

– У вас при обыске изъяли огнестрельное оружие.

– Это уже другая история, – удрученно вздохнул Ефим.

– Не знаю, не знаю… Возможно, вы готовились убить Арину из пистолета.

– Зачем?

– А зачем вы изнасиловали и задушили ее колготками?

– У вас нет доказательств. У вас есть только предположения.

– У нас есть оружие, которое у вас изъяли. Это хоть и косвенно, но доказывает вашу агрессивную сущность, гражданин Болотов… К тому же это статья Уголовного кодекса. Но… Но мы можем закрыть на это глаза, – заговорщицким тоном сказал следователь.

– Если можете, закройте, я не против, – пожал плечами Ефим.

– Мы закрываем глаза на изъятое у вас оружие, а вы признаетесь в убийстве гражданки Скунцевой.

Ефиму пришлось сделать над собой усилие, чтобы не рассмеяться Пиренейцеву в лицо. За незаконное хранение оружия он мог бы получить три, максимум четыре года, а за убийство – все пятнадцать, если не двадцать лет. К тому же статья за изнасилование – это черная метка, с таким клеймом среди уголовников долго не протянешь.

– Да я и рад бы, – сказал он с самым серьезным видом. – Но я не умею врать и не могу признаться в том, чего не совершал…

– Бросьте паясничать, Болотов, – поморщился следователь. – Если вы не представляете, насколько серьезно ваше положение, я вам скажу. При обыске у вас обнаружена крупная сумма денег и оружие. Вы жили на съемной квартире, это два. Все это наводит на мысль, что вы прибыли в Москву с целью диверсии. Если сгустить краски, то можно сделать вывод, что вы находились здесь для того, чтобы убить президента…

– И что?

– А то, что вам грозит пожизненное заключение!

Ефиму было обидно. Похоже, Пиренейцев держал его за идиота, если с самым серьезным видом городил перед ним такую чушь.

– Уж лучше это, чем изнасилование…

– Не знаю, не знаю… А может, вы и правы, Болотов! – вскинулся следователь. – В заключении насильников не любят, это верно. Даже не хочу говорить, как с ними поступают…

– Тогда, может, мне лучше президента на себя взять?

Ефим понимал, что прежде всего Пиренейцев заинтересован был в раскрытии совершенного убийства. И если он припишет ему предполагаемую диверсию, то лишь в довесок ко всему остальному. А скорее всего, он не станет этого делать. Покушение на президента – это прерогатива Службы охраны и ФСБ. Ефиму мало не покажется, если к процессу подключатся эти службы, но и у Пиренейцева дело заберут, после чего начальство влепит ему служебное несоответствие за проявленный в процессе расследования идиотизм.

– О президенте мы потом поговорим, ладно? – скривился следователь. – Сейчас разговор идет об убийстве гражданки Скунцевой…

– Тогда забудем пока про пистолет, – предложил Ефим.

– Пока забудем, – кивнул Пиренейцев.

– Не было у меня оружия. И не было, как вы говорите, агрессивной сущности…

– Допустим.

– Я не убивал Арину. Не мог это сделать… Значит, это сделал кто-то другой…

– Кто?

– Хороший вопрос.

– И я бы хотел услышать хороший на него ответ.

– Это мог сделать Жора.

– Кто?

– Жора, Георгий… Фамилии не знаю, отчества тоже, но этот парень учился с Ариной в одном классе. И у него была безответная любовь. Он бегал за ней, а она его гнала… Он знал, где я живу, и ему очень не нравилось, что Арина ходит ко мне. Он даже поджидал ее возле дома, когда она возвращалась домой. Хотел ее проводить… А может, и не только это… Я был с ней, и я сам провожал ее домой…

– А вот и неправда, мать потерпевшей утверждает, что Арина ночевала у вас и домой возвращалась сама…

– Ночевать она стала после того, как я купил компьютер. А до этого я провожал ее домой… Приезжала она сама… Жора мог подкараулить ее… Арина говорила, что у него с психикой не все в порядке. Он любил… э-э… как бы вам это сказать, любил прижиматься к девушкам, ну, как бы невзначай… И в автобусах он ездил, чтобы лишний раз поприжиматься…

– Почему я должен вам верить?

– Никто не говорит, что вы должны мне верить. Но вы можете проверить… Кстати, Жора мог знать, что Арина употребляла наркотики. Он, может, и маньяк, как она говорила, но СПИД вряд ли ему нужен. Он мог воспользоваться презервативом…