Шрифт:
– Знаете, как это называется? Это попытка переложить свою вину на другого.
– Но я не мог изнасиловать Арину. Даже если отбросить моральные соображения, которых я придерживался, остается, скажем так, техническая причина.
– И что это за причина?
– Ну, причина…
Ефим должен был сказать о своих проблемах с потенцией, но что-то мешало ему в том признаться. А ведь в этом было его спасение…
– Что за причина, я спрашиваю?
– Я очень люблю свою жену. Очень-очень. И не мог бы изменить ей ни при каких обстоятельствах… В общем, Арина не интересовала меня как женщина…
– Это не аргумент.
– Ну, может быть… Если меня оправдают, я получу назад свои деньги?
У него изъяли все наличные – более двадцати пяти тысяч долларов.
– Разумеется, – кивнул Пиренейцев.
– Вы могли бы оставить их себе, – понизив голос, сказал Ефим. – Если найдете настоящего преступника, то все деньги – ваши…
Ефим очень сомневался в том, что деньги дойдут до него в полном объеме, если вообще от них что-то останется. Так что в любом случае он мало что терял.
Пиренейцев думал недолго.
– Что вы там говорили насчет одноклассника? – с интересом спросил он.
– Жора его зовут. Прыщавый, в очках… Я думаю, его нетрудно будет найти.
– Мы займемся его поисками, – кивнул следователь. И с сожалением посмотрел на Ефима: – Но вы должны понимать, что в любом случае вам будет предъявлено обвинение по факту незаконного хранения огнестрельного оружия…
– И должен, и понимаю.
– Так что с этим я помочь вам не смогу…
– Это моя вина, и раз уж я совершил преступление, придется за него ответить.
– Раз уж зашел разговор, то скажите, откуда у вас оружие?
– Шел, нашел. Хотел в милицию отнести, а она сама ко мне пришла. Я зачем в ванную зашел, хотел пистолет взять и Свирельеву отдать. А он ворвался в ванную, увидел оружие, сам за пистолет схватился… Хорошо, что вооруженное сопротивление не приписал…
– А нам лишнего не нужно. Нам убийцу найти нужно… Ладно, не буду вас утомлять. Завтра вам предъявят обвинение, и завтра же вы отправитесь в следственный изолятор. Желаю удачи!
Пожелание прозвучало как издевка. Какая могла быть удача в тюрьме?
Глава 41
Болек заплатил за хорошую камеру, но, судя по всему, большая часть денег из этой суммы была выброшена на ветер. Обычная камера площадью тридцать – сорок метров, вонючая чаша «Генуя» на бетонном постаменте, холодно и неуютно. Одно радовало – численность арестантов соответствовала штатному расписанию, а точней, количеству шконок, здесь расположенных. И техника была – два телевизора под потолком, холодильник.
За столом сидели «мужики» – обычные, ничем не примечательные люди. Среди них выделялся только один – крепкого сложения, с шишковатой, наголо бритой головой. Челюсти у него были как два тяжелых жернова. «Мужицкая семья» обедала. Остальные дожидались своей очереди.
В дальнем углу камеры Болек заметил «блатную семью». Эти, видимо, уже пообедали. Вызывающая уверенность, небрежные манеры, независимый вид. Их было трое, и они о чем-то спокойно разговаривали меж собой, скучающе посматривая на новичка.
Болек быстрым взглядом оценил обстановку, приметил блатных, но курс взял на «мужиков», сидевших за столом. Ему не понравился снисходительно-изучающий взгляд «семьянина» с шишковатой головой.
– Привет братве! – криво усмехнувшись, поздоровался Болек. И тут же добавил: – И ботве не хворать…
Мужик продолжал смотреть на него и кривиться с пренебрежением к его персоне.
– Ну чего вылупился? – резко спросил Болек. – Ты чё, прокурор, а?
Шишковатый не выдержал тяжести его взгляда, отвел глаза.
– Смотрящий кто? Почему не встречаешь?
– А что там такое? – поднялся ему навстречу блатарь с крупной головой на непропорционально узких плечах.
Болек едва сдерживал усмешку, глядя на него. Не часто он встречал людей с таким лицом: брови, глаза и нос были сведены к одной точке на переносице, на которую, складывалось впечатление, нависающий лоб оказывал большое давление. Хиленькие плечики, впалая грудь, тонкие короткие руки. Или этот человек обладал большой внутренней силой, чтобы подчинять себе людей, или на место смотрящего его выбирали по слепому жребию… Как бы то ни было, ссориться с ним Болек пока не собирался.