Коннолл встал, взял ее руку и поднес к губам. Уже при одном взгляде на нее он ощутил, как забурлила в нем кровь.

– Доброе утро, – ответил он, отступая на шаг, в то время как ему хотелось заключить ее в объятия и жарко расцеловать. – Так мы идем?

– Да. – Она бросила взгляд на мать: – Я вернусь домой через несколько часов, мама.

– Где твоя дуэнья? – строго спросила виконтесса. – Доретта!

– У меня фаэтон, – вмешался Коннолл. – В нем место лишь для двоих.

– Возмутительно!

– Вздор, мама, – сказала Джилли, изобразив еще более широкую улыбку. – Ты же знаешь, что я могу ездить в фаэтоне без сопровождения.

Леди Манроу фыркнула:

– Делай что хочешь. Но помни, что ты должна кое-кого принять в два часа. Не опаздывай.

– Да, мама.

Подойдя к фаэтону, Коннолл помог сесть Эванджелине на верхнее сиденье. Конюх семейства Манроу удерживал в это время беспокойную упряжку. Забравшись наверх следом за Джилли, Коннолл, даже не бросив взгляда назад, тут же пустил лошадей быстрым шагом.

– Знаешь, я пока еще ничего не решила, – внезапно сказала Эванджелина, глядя на дома, мимо которых они проезжали.

Кое-что она решила, если не дала ему от ворот поворот сразу, однако Коннолл воздержался от комментариев на этот счет.

– Я знаю, что не решила. И я знаю также, что человек, с которым ты должна встретиться сегодня в два часа, – это не кто иной, как граф Редмонд, и что он собирается сделать тебе предложение.

– А откуда ты знаешь об этом?

– Мне сказал об этом вчера вечером твой отец. Она недоверчиво посмотрела на него:

– Сказал мой отец? Ты имеешь в виду, что ты выудил это у него?

Пытаясь снять раздражение, вызванное леди Манроу, Коннолл коротко улыбнулся:

– Вообще-то он весьма охотно поделился со мной этой информацией. Думаю, что его не слишком вдохновляет приветствовать в своем доме зятя, который на два года старше его самого.

– Гм… – Эванджелина посмотрела назад и нахмурилась: – Разве нам не надо было повернуть вон туда? Гайд-парк в той стороне.

– Мы не едем в Гайд-парк.

– Не едем? В таком случае, куда же мы едем? Надеюсь, ты не собираешься снова меня похитить?

Впрочем, судя по ее тону, она не казалась расстроенной. На лицо Коннолла снова набежала улыбка.

– Я вовсе не похищаю тебя сейчас, как не похищал и вчера вечером. Я организовал для нас интимную интерлюдию, против которой, насколько я помню, ты не возражала.

Ее щеки заполыхали, отчего Конноллу захотелось провести по ним пальцами.

– Должна признаться, что наша… интимная интерлюдия была весьма приятной.

– В таком случае ты не станешь возражать против повторения экспери…

Послышался громкий треск, и фаэтон бросило вбок и вперед. Коннолл интуитивно схватил Джилли и свободной рукой натянул вожжи. Левый передок фаэтона вонзился в землю, и они едва не были выброшены прямо на лошадей. Затем фаэтон снова дернулся, и они со скрежетом остановились.

– Ты не ушиблась? – крикнул он, поворачивая к себе ее лицо.

– Нет, – нашла в себе силы выговорить Джилли, ухватившись одной рукой за его руку, а другой – за сиденье.

Вокруг фаэтона сразу же стала собираться толпа, послышались громкие голоса, дающие советы – разумеется, совершенно бесполезные. Перепуганные лошади удвоили свои усилия и протащили фаэтон еще несколько ярдов.

– Перелезай через меня и спрыгивай на землю, – распорядился Коннолл. – Сможешь это сделать?

– Конечно. – Держась за его бедра и лацкан сюртука, она перевалилась через него и сумела спрыгнуть на землю.

Оставшись один, он обмотал вожжи покрепче, затормозил движение и спрыгнул вниз.

– Все в порядке, ребятки, – заговорил он как можно более спокойным голосом, подходя к ближайшей паре лошадей. – Молодец, Парис. Умница, Бенволио. Теперь успокойтесь.

Натянув вожжи, он сумел заставить их оттащить фаэтон с середины дороги. Передняя ось оказалась сломанной пополам. Черт побери!

– Подержи лошадей, – сказал он дородному мужчине, стоявшему у дороги, – пока я отвяжу лошадей.

Мужчина натянул посильнее на голову шляпу и шагнул вперед:

– Да, милорд.

Коннолл вернулся к лошадям и стал снимать хомуты. Со стороны Париса к нему присоединился, чтобы помочь, кто-то еще. Повернув голову, он увидел Джилли, которая ответила ему улыбкой и стала освобождать от сбруи беспокойную гнедую.

Сердце у него заколотилось. Само по себе желание помочь ему могло показаться логичным, но для женщины, которая заявляет, что мужчины в ее жизни играют роль не большую, чем слуги, он счел это весьма, знаменательным. Она явно менялась, как менялся и он.