Веня потупил глаза и уперся в свои пыльные сандалии. Софочка тоже посмотрела вниз. Совсем разваливаются сандалии. Надо купить новые… А что еще?.. Новые брюки, или уж сразу парадный костюм?! Конечно, он занимается с Левочкой, и посуду моет, но это еще не повод… Разбаловать мужика — проще простого, он и возомнит что-нибудь. Софочка вспомнила прилипчивую дамочку и сказала:

— Веничка, пойдем домой… Я уже всё купила.

Она сунула Вене пакеты.

— Ты не знаешь, где тут рыбу ловят? — Спросил Веня. — Я бы удочку купил.

— Я думаю, что в пустыне. Ты что, раньше рыболовом был?

Веня воодушевился и всю дорогу рассказывал о наживках, удочках, блеснах и прочей дребедени. Софочка слушала невнимательно. Веня сник, опять поскучнел, и до вечерних новостей по телевизору промолчал, сидел в кресле в углу, листал русско-ивритский словарь и что-то шепотом заучивал.

После Песаха (карп получился у Софочки превосходный) Веня попросил у Софочки немного денег. Поскольку просил он в первый раз, она без звука дала тридцать шекелей, подумав, положила сверху еще пять: — «на пиво». И ушла на работу. Уже три месяца Софочка прирабатывала «по-черному» — убирала у одинокой интеллигентной старушки, готовила ей, а та платила, не слишком скупясь. Но такая хорошая работа попалась Софочке не сразу. Убирала она сначала у польской еврейки. Худющая, истончившаяся до сухого морщинистого стебля, она ходила следом за Софочкой, что-то бормотала на смеси польско-русско-идише, показывала поблекший синеватый номер на руке и твердила про Освенцим. Ладно бы только ходила и твердила, так она устроила Софочке «свой Освенцим» — так Софочка сказала Вене. Софочка ежедневно ползала по мокрому полу и мыла плитки — по два рядочка, потом надо было менять воду и мыть следующие два рядочка, а хозяйка стояла над ней, или, устав, садилась на стул и бдительно наблюдала процесс, то и дело тыча недовольным пальцем в пятнышки. Так пятнышки-то не от грязи, плитки такие — рябенькие. Но разве докажешь! И куча разных салфеточек — каждую неделю их стирать и раглаживать тщательно утюгом, опять же под наблюдающим недреманым слезящимся оком. А платила «освенцимка», с трудом выпуская из дрожащих пальцев каждый шекель, хотя пенсия у нее была приличная.

И Софочка сбежала. Дора — добрая душа — нашла ей другую старушку, и с этой Софочка сразу поладила.

Вернувшись от своей старушки через два часа, Софочка не увидела в квартире Веничку. Телевизор молчал, радио «Рэка» тоже не вещало. Левочка, конечно, во дворах шманяется с дружками, но этот-то где… В кухне нет, в туалете нет… моется?.. Дверь в ванную сразу поддалась. Софочка увидела неподвижную Веничкину спину. Он сидел на табуретке, наклонив голову над ванной, и не шевелился. Софочка осторожно, не дыша, заглянула через его плечо. В ванне было много «дорогой» воды. В воде что-то искрилось и трепыхалось. Головастики, что ли?.. Рыбки! Много маленьких юрких рыбок сновали туда-сюда, вдоль ванны и поперек, резвились, всплывали, шевелили плавничками и снова уходили вглубь. Софочка зачарованно следила за ними, совершенно не понимая, что происходит. Вдруг она заметила, что над водой свисает короткая удочка, а в середине ванны красуется голубой поплавок. Поплавок вздрогнул и заплясал. «Клюет!» — изумилась Софочка. Про себя, конечно. Она тихо-тихо прикрыла дверь и на цыпочках отошла. Воды, воды сколько набрал! — негодовала Софочка. Платить-то кто будет? Свихнулся Веничка. Если вот сейчас «психушку» вызвать, точно заберут. Софочка попыталась представить Веничку в психушке, наголо обритого, с вытаращенным бессмысленным взглядом и поежилась. Да нет, не свихнулся он, конечно. Видно, тоска заела.

Софочка вернулась в ванную и, словно видела подобную картину много раз, спокойно позвала Веничку помочь почистить картошку. Веничка смущенно посмотрел на нее и согласно кивнул.

Рыбки жили в ванной несколько дней. Пока Веничка с Левочкой не выловили на удочку с насаженными на крючок хлебными шариками, всех. Пойманных Левочка отдавал соседскому толстому серому коту, тот хрустел ими и потом с вожделением облизывался. Когда рыбки кончились, Софочка мыла этой водой пол, сливала в унитаз, так что большого убытка не случилось. Веничку она не ругала, только часто поглядывала на него. А он вдруг повеселел, словно, наконец, утолил свою страсть. Но Софочка подумала, что это ненадолго. Или еще рыбок купит, или другое придумает. Что-то давно он рисовать не ходит. Ну и пусть, чем красоток капризных рисовать, лучше дома дело найти, вон стульчик Левочкин совсем развалился.

Стульчик Веничка починил быстро, Софочка даже удивилась. Да, Веничка то и дело заставлял ее удивляться.

Следующее увлечение Венички не стоило Софочке ни гроша. Веничка стал играть в домино. До обеда он пропадал в парке неподалеку от дома. Возвращался голодный, с веселым блеском в глазах. Софочка принюхивалась — не пахнет. А для Софочки основа жизни — трезвость. Моня тоже не пил. Только на Первое Мая, или на Песах. Исключительно красное вино — говорил, для здоровья полезно. Ах, Моня-Моня… Здесь красного вина всяких сортов, и так дешево.

Софочка сходила все же в парк — прогуляться. Посмотрела издали на компашку из пяти мужиков за большим деревянным столом. Четверо играют, а один смотрит. Сидят, стучат по столу, весело вскрикивают. Рядом с Веничкой носатый Шимон из соседнего подъезда… Шимон тоже не работает, всё жалуется на болезни, а жена пашет на двух работах. У Софочки с Веней еще «корзина» идет, а когда закончится, надо денежную работу искать.

Софочка на другой день встретила на улице носатого Шимона и сказала: — Какой стол там у вас хороший, в парке… Для вас, доминошников, что ли, специально сделали?

— Ага, для нас. Веник твой сделал. Натаскал досок и построил. Руки у твоего мужа, что надо!

А потом что-то случилось. Веничка пришел из парка хмурый, и на другой день сидел дома. На следующий день тоже. Софочка пыталась подступиться и так и этак — Веничка не поддавался. Наконец, сдался.

— Не подхожу я им, — упершись в экран телевизор, где девицы в цветастых сарафанах плавно водили хороводы, нехотя сказал он.

— Как это? Почему?

— Рылом не вышел. Рыло у меня другое…

— Какое? — настороженно спросила Софочка.

— Какое-какое… Русское!

— Ну и что?

— А то… Сказал один… Чего мол я сюда явился… и по какому праву, понаехали тут всякие гои. Ну, и еще кое-что.

— Подрались?

— Почти. Разняли нас. Но я туда больше не пойду.

— А как зовут его?

— Моисей. А тебе зачем?

Софочка очень хорошо поняла Веничкину обиду. Надо принимать меры.

Ох, Софка, Софка, и чего это ты так разволновалась, поругивала она себя по пути в парк. Софочка подошла к столу и разглядывала мужчин. Шимон здесь. а больше никого она не знает.