— Зачем Жанне оставаться одной? — вмешался Дружинин. — Поедем все вместе.

— Нет, я не хочу, — сразу насупилась Ира. — Жанне там нечего делать, и ей лучше остаться здесь.

Я поняла, что у Иры накопилось столько раздражения против горбуна, что теперь она из чистого упрямства будет отказываться брать меня с собой. Честно говоря, мне очень не хотелось ехать. Помочь я, действительно, ничем не могла, а присутствовать на похоронах человека, которого почти не знала, было ни к чему.

Ира словно прочитала мои мысли.

— Да поймите же! — почти грубо обратилась она к горбуну. — Жанна приехала меньше чем на месяц и, вместо того, чтобы отдохнуть, попала в такую историю. Зачем ей ехать ещё и на похороны? Мало, что ли, там будет народу?

Дружинин остался очень недоволен, но возражать не стал. И хорошо сделал, потому что его странное желание убедить Иру взять меня с собой, было подозрительным. Неужели он, действительно, охотится за моей подругой, и я нужна ему как ширма? Знает, что в незнакомой обстановке среди множества чужих лиц я буду держаться поближе к Ире, а следовательно, он сможет сделать вид, что его интересую я, и, не вызывая ни в ком подозрений, быть в опасной близости к своей жертве.

— Действительно, делать мне там как-будто нечего, — согласилась я. — Но, если тебе что-нибудь понадобится, скажи.

Горбун нахмурился, а мне было уже не до того, потому что из машины выбралась уставшая ждать Марта и подбежала ко мне. Пудель встал на задние лапы, а передние положил на меня, манера, присущая многим собакам и моей в частности и вызывающая растроганные улыбки зрителей, а также грязные следы на одежде. Я потрепала пёсика по голове.

— Какой симпатяга! — умилилась Ира. — У тебя всё ещё та собака?

— Которая из тех? — спросила я.

Я уже привыкла, что для людей чужое время останавливается, и они очень удивляются, когда ребёнку, которого они давно не видели, оказывается не пять лет, а четырнадцать, а чужой щенок становится стариком.

— Ну, та, чёрная с белым. Лайка.

— Московские собаки редко превращаются в Мафусаилов, — ответила я, поняв, что не ошиблась в ожиданиях. — Та собака умерла в тринадцать лет, а нынешней уже восемь.

— Как же летит время! — ахнула Ира.

Дружинин со странным выражением рассматривал пуделя. Почувствовав повышенное внимание к своей особе, весёлый пёс, начисто лишённый комплекса неполноценности, подлетел к горбуну и запрыгал вокруг него. Заводить дружбу с собаками этот человек умел, и я невольно позавидовала непринуждённости, с какой он обращался с чужим пёсиком.

— Пошли в дом, — предложила Ира.

Все двинулись к дому, причём честь вести за руку Марту выпала мне. Общаться с милой девочкой было приятно всегда, но особенно сейчас, когда горбун шёл неподалёку и косо на меня посматривал.

Увидев Ларса, я прежде всего поинтересовалась, как он себя чувствует, хотя это и было излишне: датчанин не валился с ног от изнеможения.

— Я-то чувствую себя превосходно, а вот вы чуть не загнали меня обратно в больницу. Я так переволновался, когда тётя Клара сказала, что вы ушли с Леонидом (тут он сделал короткую, но очень понятную мне паузу), а он утверждал, что ушёл один.

Дружинин хмуро поглядел Ларсу прямо в глаза, а тот сделал вид, что ничего не замечает. Конечно, сдерживаться, если считаешь человека преступником, очень трудно, но писателю надо было лучше за собой следить, а то он сам себе противоречил, нам советуя не настораживать горбуна, а на деле первым выдавая наше о нём мнение.

— Да уж, ты нас заставила поволноваться, — подтвердила непонятно откуда появившаяся Нонна.

— Не продолжайте, я виню себя кругом, — ответила я. — Во всём вините Петера. Я хотела побыть с ним и Мартой всего пять минут, а потом забыла про время.

Горбуну надоело ждать, пока мы переговорим о постороннем, и он сразу приступил к делу.

— Ларс, нам с вами пора отправляться.

Писатель взглянул на Петера и что-то спросил. Датчанин кивнул, а горбун нахмурился.

— Пожалуй, так будет лучше всего, — согласилась Ира.

В этой драме я была статистом, поэтому не решилась спросить, что они хотят делать, но Ларс понял моё положение и пришёл на выручку.

— Я всё ещё чувствую слабость, поэтому Петер поедет вместе с Леонидом, а я вместе с вами, Нонной и Ириной отправлюсь завтра.

— Жанна останется здесь, — возразила Ира.

— Тогда завтра мы поедем втроём. А вы, Жанна, не забывайте запирать дверь.

— Не беспокойтесь, не забуду.