— Кто спугнул? Горбун? — поинтересовалась Ира.

Впервые это слово было произнесено вслух и, разговаривая между собой, мы с Ирой иначе его не называли до того дня, как мы придумали Дружинину другое прозвище.

— Может, горбун, а может, кто другой. Мартин, например, — сказала я.

— А мы с Ларсом поссорились, — ни с того, ни с сего объявила Ира.

— Вы уезжали вместе?

— Да. Хотели несколько дней побыть вдвоём. Мы начали ссориться с утра, и Ларс сказал, что я схожу с ума и со мной становится опасно находиться рядом. Я тоже вспылила и наговорила ему с три короба. Тогда он выскочил из дома, хлопнув дверью, взял в сарае удочки и ушёл на берег. Потом вернулся, и всё началось сначала.

Ира всхлипнула.

— Бывает, — утешала я. — Сам прибежит просить прощения.

— Он сказал, что я дура, бросил рыбу на грядку с салатом, схватил свои вещи и уехал. Тётка его ничего не поняла и всё приставала ко мне с вопросами. Я подождала немного и тоже уехала.

Будь у меня любимый и назови он меня дурой, он бы сразу перестал быть любимым, но Иру, страдающую от ссоры с Ларсом и готовую его простить, мне стало очень жалко.

— Рыбы-то много наловил? — поинтересовалась я.

— Мало. Он плохой рыболов. У меня улов всегда лучше.

— Теперь-то мне ясно, что завтра он прибежит сюда, — с уверенностью сказала я. — Сделает вид, что его интересуют новости об убийстве, а сам постарается с тобой помириться.

Страдальческое выражение слетело с лица Иры.

— Ты ничего не понимаешь, ты никогда не любила, — самодовольно возразила она.

— Поэтому я вижу всё яснее, — ответила я, и на этом наши ночные бдения закончились.

Ира осталась у себя, а я нехотя пошла в злополучную комнату, где произошло убийство. Когда рядом находится человек, с которым можно поговорить, внимание рассеивается и страх исчезает, но едва останешься в одиночестве, как в голову начинают лезть чёрные мысли, воображение рисует кровавые картины и душой овладевает ужас. Искренне восхищаюсь людьми, которые спокойно укладываются спать в комнате, где только что лежал труп, выключают свет и полностью отвлекаются от действительности. Я на такое не способна и просидела всю ночь на диване при ярком свете, вздрагивая от малейшего шороха и испытывая неудержимое желание перейти в гостиную. Но от последнего меня удерживал стыд перед Ирой, из комнаты которой не доносилось ни звука. Так прошла ночь.

Утром приехал полицейский. Шум его машины привлёк моё внимание и разбудил Иру. Счастливая, она всю ночь крепко спала.

— Кто это? — зевая, спросила моя подруга.

Она вышла из своей комнаты и не потрудилась даже надеть халат, а может, хотела, как бы между прочим, похвастаться передо мной красивой ночной рубашкой.

— Прелесть, — сказала я.

— Хороший человек? — передёрнув плечами от лёгкого озноба, переспросила Ира.

— Не человек хороший, а рубашка прелесть, — уточнила я. — Человек, впрочем, тоже хороший. Он из полиции. Расследует наше дело… А кружева на груди очень к месту. Весьма, знаешь ли, пикантно… Говорит по-русски, хоть и с акцентом.

— Чем же он так хорош? — вяло поинтересовалась Ира. — Кружева меня и привлекли.

— Главное, что они сами по себе выглядят эффектно, — похвалила я. — Он высокий, красивый, кудрявый. Мне очень понравился.

— Значит, только должность оградит его от твоих издевательств, — сделала выпад Ира.

В кои-то веки мне понравился мужчина, а с этим не находит нужным считаться даже моя подруга.

— Когда сама его увидишь, согласишься со мной, — уверенно сказала я. — Его зовут Нильс Хансен. Душка-полицейский!

Прихожая огласилась сдержанными смешками, а между тем за дверью Хансен и горбун спорили по-датски. Ира стала переводить, показывая хорошее знание языка. К слову сказать, Нонна так и не выучилась свободно говорить по-датски, и весь её словарный запас сводился к наименованию продуктов, которые она покупала в магазине.

— Твой Душка хочет войти, а горбун его останавливает, — рассказывала Ира.

— Почему?

— Говорит, что мы устали за вчерашний вечер, поздно легли, а у тебя до утра горел свет. Горел?

— Он и сейчас горит, — вспомнила я.

— Так выключи его сейчас же: уже светло, — деловито велела Ира.

Я почти бегом исполнила её волю. Вероятно, не только в СНГ электроэнергия подорожала.

— Душка расспрашивает горбуна, не заметил ли он чего подозрительного вчера, когда ждал тебя перед дверью, и сегодня ночью. Горбун ничего не видел и не слышал, ни о чём не догадывался. Тебе не кажется это подозрительным?

— Не знаю, — сказала я. — А почему он обязательно должен был что-то заподозрить?