Могла ли я рассказать ему о двух пирожных, солёном огурце, бутерброде с ветчиной, двух кусках ветчины без хлеба и трёх бананах, которые нашли пристанище в моём желудке? Да я буду выглядеть ненасытной обжорой только что из СНГ, а не эфирным созданием, за несколько дней всё-таки привыкшем к продуктовому изобилию.

— Мне не хочется, — скромно сказала я, не смея поднять преступных глаз.

— Ты очень бледна, — отметила Нонна, окинув меня опытным взглядом бывшей медсестры.

— Так кажется из-за освещения, — ответила я.

— Нет, правда, вы выглядите совершенно больной, — подтвердил Ларс.

Если трое говорят тебе, что ты осёл, то поневоле почувствуешь на ногах копыта. Услышав мнение горбуна, Нонны и Ларса, я сразу начала ловить у себя болезненные симптомы и, что хуже всего, сразу их поймала. У меня слегка закололо в боку, что могло быть признаком больной печени, селезёнки, сердца и прочего, слегка зачесалась щека, что напоминало о диабете, пересохло во рту и страшно захотелось пить, что говорило об общем расстройстве здоровья и заставило меня пожалеть, что я не домыла тихо-мирно пол и не предоставила Ларсу возможность готовить ужин и заглатывать без всякого порядка деликатесы, которые в конце концов доведут меня до больницы.

— Очень хорошая свежая ветчина, — нахваливала Нонна, с жалостью поглядывая на меня. — Попробуй.

Я и без неё знала, что ветчина хорошая и свежая, но я только что съела её в таком объёме, что вкусной её назвать уже не могла.

— Нонн, я, правда, не хочу, — решительно отказалась я и собралась налить вторую чашку, но трое моих опекунов одновременно потянулись за чайником, чтобы избавить меня от непосильной работы. Ларс оказался в наиболее выгодном положении, потому что сидел рядом с чайником, и честь наполнить мою чашку не уступил никому.

— Когда вы мыли пол, у вас закружилась голова, — припомнил Ларс, которому следовало бы иметь память похуже. — Вы побледнели и присели на пылесос.

Пылесос? А я думала, что это тумбочка.

Горбун с трогательной заботой сверлил меня тёмными глазами, и я почувствовала скуку.

— Ларс, по-моему, вы приписываете мне свои ощущения.

Мой ответ заставил писателя густо покраснеть, а из горла Дружинина вырвался приглушённый смешок.

— Один — один, — засмеялась Нонна, с ласковым сочувствием глядя на мужа. — Но тебе, Жанночка, и в самом деле, надо прилечь.

Допив вторую чашку, я сомневалась, не будет ли просьба налить третью равнозначна крушению ореола женственности, которым меня неожиданно наделили, но теперь сомнения исчезли.

— Может, мне сначала позволят выпить чаю? — холодно спросила я.

Моя чашка была моментально наполнена, но взгляд, подаренный мне Ларсом, показал, что он считает моё намерение вместить в себя третью чашку безрассудным и вредным для здоровья упорством, служащим только для того, чтобы оттянуть время. Из деликатности я минуты две не притрагивалась к чашке, хотя у меня пересохло во рту и, останься я одна, я выпила бы сразу несколько чашек холодной воды, нисколько не заботясь об изяществе манер. Как всё-таки отношение окружающих обязывает к ожидаемому от тебя поведению!

Пока я тянула приличествующее обстановке время, моя жгучая жажда бесследно прошла, и даже крошечный глоток чая показался мне лишним, а Нонка в это время с начальственным видом смотрела на меня, готовая, по-моему, вступить в права медсестры. Когда угроза вмешательства с её стороны была уже отчётливо видна, я услышала шум.

— Кто-то пытается открыть входную дверь, — сказала я.

На меня недоверчиво покосились все, кроме горбуна, имевшего возможность убедиться в тонкости моего слуха.

— Кто бы это мог быть? — обидным для меня тоном воскликнула Нонка.

— Может, убийца? — напряжённо спросил Ларс, услышавший, наконец, лязгающие звуки. — Долго возится с замком. Должно быть, подбирает ключ.

— Не подберёт, — сказала я. — Я закрыла дверь на предохранитель. Может, открыть? Вдруг это свой?

— Мартин? — спросила Нонка.

— У него нет ключа, — ответил горбун.

— Разве должен зайти Мартин? — удивился Ларс.

— Не должен, но может, — неохотно пробормотал Дружинин.

— А вдруг это вернулся полицейский? — спросила я и почувствовала, что тёмные глаза испытующе уставились на меня.

— В любом случае надо узнать, кто пришёл, — сказала Нонна.

— Да, надо узнать, — согласился Ларс.

Все посмотрели на горбуна. Он едва заметно усмехнулся, встал и пошёл открывать. Я последовала за ним, чтобы помочь в случае опасности. Сзади остановились Ларс с Нонной. Горбун без колебаний звонко щёлкнул замком, отворил дверь и впустил в дом хозяйку. На мой взгляд, первоначальным намерением Иры было наброситься на меня с упрёками, что я заставила её ждать на улице, но, увидев нахмурившегося при её появлении горбуна, а затем остальных гостей, она замерла на месте.