— Этому ребенку суждено вырасти сиротой, Белла, если ты сейчас бросишь Рамона. Одумайся, ты не сделаешь этого!

Изабелла, которая собирала чемоданы, правда, не зная, что же взять с собой, ответила ей:

— Я ни за что не избавлюсь от него.

— А как же Наталья? — поинтересовалась гадалка. — Она явно не из тех женщин, которые уступают мужчин соперницам. Знаешь, Изабелла, мне кажется, во многом вы с ней похожи.

— Мы совершенно разные, — отрезала Изабелла. — Эта русская не представляет для меня угрозы.

Я знаю, что Алекс любит только меня. А на крайний случай…

Она раскрыла небольшую шкатулку из слоновой кости. Там, в углублении, чернел миниатюрный пистолет, инкрустированный бирюзой. Подарок одного из почитателей Изабеллы. Она получала ежедневно до пяти тысяч подношений со всей страны и из-за рубежа.

— Ты что, пойдешь на убийство, Белла? — ужаснулась Рахиль. — Это же смертельный грех!

— Ради Алекса, — произнесла Изабелла, доставая пистолет, — я пойду не только на это. Наталья не получит его ни в коем случае. Я уничтожу ее, ты мне веришь?

Взглянув в голубые глаза Изабеллы, гадалка содрогнулась. Она видела решимость, помноженную на сумасшедшую любовь.

— Я тебе верю, — скорбно произнесла она. — И будь что будет, Белла. Я всегда с тобой.

На публике президентская чета сохраняла видимость счастливой семейной жизни. Рамон, появляясь с Изабеллой, облаченной в немыслимый туалет, на балконе дворца, приветливо махал рукой тысячам людей, собравшихся на площади. Однако ситуация в Коста-Бьянке становилась критической. Приближалась вторая годовщина переворота, в результате которого Рамон ди Сан-Стефано пришел к власти, а итоги были неутешительны, если не сказать — плачевны.

Охваченная кризисом экономика, владычество зарубежных компаний и концернов, возрастающая нищета, безработица, отсутствие перспективы. Помимо этого — возобновившийся после короткого перерыва кровопролитный конфликт, который грозил перерасти в гражданскую войну. Алекс Коваччо, собирая под своими знаменами всех недовольных новым президентом, уже фактически овладел двумя провинциями на западе страны.

Изабелла, узнав о том, что Рамон намеревается жесточайшим образом подавить сопротивление мятежников, устроила мужу истерику.

— Ты не посмеешь этого сделать! — кричала она в его кабинете. — Рамон, я умоляю тебя!

Президент, нервно постукивая костяшками пальцев по столешнице, отвечал:

— Единственное, о чем ты заботишься, Белла, так это Алекс Коваччо. Ты боишься за его жизнь. Но он — наш враг. Он желает лишить меня и соответственно тебя власти. Разве ты готова потерять свой гардероб, украшения, свой статус живой богини?

— Да, — сказала Изабелла. Она давно приняла решение и ждала случая, чтобы сообщить его Рамону.

Ди Сан-Стефано замолк, затем произнес:

— Я тебе не верю, Белла. Ты не представляешь, на что идешь. Завтра я вылетаю с инспекцией военных полигонов на острова, вернусь через два дня. К этому времени ты должна принять решение.

Изабелла вздохнула с облегчением. Итак, дата ее расставания с Рамоном назначена. Если он тешит себя надеждой, что, вернувшись в Эльпараисо, увидит ее преображенной и вновь верной ему, то ошибается.

Она благодарна Рамону за все, но любит-то она Алекса.

И самое важное — она ждала ребенка от Алекса.

Никто, за исключением Рахили, не знал о ее беременности. Рамон рассвирепеет, если узнает, что отец малыша Алекс Коваччо. А что предпримет сам Алекс?

Нужен ли ему ребенок? В любом случае ребенок нужен ей. Она ни при каких обстоятельствах не откажется от него.

Рамон вылетел на секретный полигон, Изабелла осталась в столице. Стоял сентябрь. Изабелла заперлась на своей половине дворца, не принимая никого.

Она пыталась читать, но не могла сосредоточиться.

В голове складывались фразы для прощального разговора с Рамоном. Она бросит его и обречет тем самым на одиночество. Тогда он не сможет долго оставаться у власти. Фактически она предает его.

Изабелла размышляла, полулежа в большом кресле а-ля Людовик Пятнадцатый, когда в ее будуар влетела Рахиль. Изабелла сразу поняла, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Первой ее мыслью было — что-то случилось с Алексом.

— Изабелла, — начала гадалка, задыхаясь, — Белла… — Она заплакала, опустившись на шкуру белого медведя, покрывавшую пол.