— Десятого января «Флотилия Кристи» подписала фрахтовый контракт с «Ориент амекс». Продолжительностью десять лет. Судно — «Золотой рассвет». Тариф составляет десять центов США за сто тонно-миль, минимальная гарантированная длина маршрутов семьдесят пять тысяч морских миль в год.

Николас поначалу отреагировал только на имя судна и лишь затем осознал всю важность только что произнесенных слов. Цена — десять центов за каждую сотню тонно-миль — была в корне неверной, слишком большой, до смехотворности большой в условиях вялого рынка. Затем название компании — «Ориент амекс»… В голове что-то промелькнуло, но что?..

Николас остановился как вкопанный, и какой-то пешеход даже наткнулся на него. Николас без церемоний оттолкнул его и продолжил отчаянно рыться в памяти, желая раскопать заветные, похороненные кусочки информации. Лазарус тоже остановился и терпеливо ждал. Наконец Ник положил руку на его низенькое плечо.

— Мне срочно нужно выпить.

Он затянул Клода в небольшую забегаловку, где висел плотный туман от работавшей кофеварки и едкого дыма сигарет «Галуаз», и усадил его за крошечный столик возле окна, выходящего на тротуар.

Лазарус чопорно попросил воды «Виттель» и принялся попивать из стакана с видом оскорбленной добродетели, в то время как Николас подливал содовую в виски.

— «Ориент амекс», — сказал Ник, едва официант отошел от их столика. — Расскажите мне про них.

— Эта тема находится вне исходных рамок моего поручения, — деликатно возразил Лазарус.

— Выставьте мне счет, — предложил Ник.

Лазарус сделал паузу, как бы меняя магнитные бобины в мозгу, и заговорил:

— «Ориент амекс». Представляет собой компанию, зарегистрированную в США с первоначальным акционерным капиталом в размере двадцати пяти миллионов акций номинальной стоимостью десять долларов каждая… — Он перечислил целый ворох сухой статистики. — В настоящее время ведет значительные геологоразведочные работы в западной Австралии и Эфиопии, а также разведочное бурение на шельфе в пределах территориальных вод Норвегии и Чили. Построила нефтеперерабатывающий завод в Техасе, рассчитанный на новый тип атомно-каталитического крекинга, впервые апробированного на экспериментальной установке, относящейся к означенному НПЗ. Пуск завода намечен на июнь сего года, с выходом на полную проектную мощность по истечении двух лет.

Все это было как-то смутно знакомо Николасу. Названия… Собственно крекинг-процесс для расщепления малоценных высокоуглеродистых соединений и превращения их в атомы углерода с последующим синтезом в куда более ценные для промышленности низкомолекулярные соединения…

— Компания эксплуатирует продуктивные скважины в Техасе, на шельфе Санта-Барбара, в южной Нигерии, а также владеет достоверными запасами на промысле Эль-Баррас в Кувейте, нефть которого и будет являться сырьем для нового галвестонского нефтеперерабатывающего завода.

— Бог ты мой… — Ник ошеломленно уставился на своего информатора. — Эль-Баррас… Но ведь эта нефть загрязнена кадмием, ее запретили к использованию…

— Промысел Эль-Баррас представляет собой месторождение, естественным путем обогащенное тем катализатором, который необходим для нового крекинг-процесса.

— И какие там данные по кадмию? — требовательно спросил Николас.

— Западный участок промысла показывает две тысячи долей на миллион, в то время как в образцах с северо-восточной антиклинали концентрация достигает сорока двух тысяч долей на миллион. — Лазарус педантично выдавал цифры. — Нефть-сырец американского и нигерийского происхождения будет компаундироваться с нефтью Эль-Баррас и затем поступать в революционную крекинг-установку. Проектом запланирован восьмидесятипятипроцентный выход малоуглеродистых летучих соединений по сравнению с типичными сорока процентами, что повысит рентабельность в пять — восемь раз и удлинит срок службы разведанных общемировых запасов нефти на десять — пятнадцать лет.

Николас слушал этот доклад, а перед его мысленным взором стояла одна-единственная картинка: дрожащее перо самописца, регистрирующего агонию отравленного кадмием моллюска в лаборатории Саманты.

Лазарус тем временем бесстрастно продолжал:

— В ходе крекинг-процесса сульфид кадмия будет восстановлен до чисто металлической, нетоксичной формы, и этот ценный побочный продукт позволит еще больше снизить производственные издержки.

Николас помотал головой, отказываясь верить услышанному.

— И Дункан собрался это все проделать… — прошептал он. — Через два океана, по миллиону тонн за раз, в брюхе этого невесть как построенного монстра, Дункан собирается совершить то, на что не решался никто из судовладельцев… Он хочет возить кадмиевую нефть Эль-Барраса!

Из окон балкона отеля «Ритц» виднелась Вандомская площадь с ее знаменитой колонной, барельеф у основания которой был отлит из бронзы русских и австрийских пушек, прославляя боевой подвиг под Аустерлицем, где низкорослый корсиканец разбил армии обеих стран. Пока Ник разглядывал монумент, поджидая заказанный международный звонок, он быстро прикинул в уме время и сообразил, что на восточном побережье Северной Америки три часа утра. По крайней мере Саманта должна быть дома. «А если нет, — усмехнулся он про себя, — то хотелось бы узнать почему».

Зазвонил телефон, и Николас поднял трубку, не отрывая взгляда от окна.

Послышалось невнятное бормотание.

— Кто это? — спросил Ник.

— Саманта Сильвер… Послушайте, который час? Кто это? Господи, три часа ночи. Чего вы хотите?

— Передай этому мерзавцу, чтобы он натягивал штаны и убирался восвояси.

— Николас! — Раздался радостный вопль, а затем грохот и звон, от которого Ник поморщился и убрал трубку подальше от уха.

— Ах ты!.. Ну вот, я столик опрокинула. Николас, ты где? Да что же ты молчишь, Господи Боже!