– Метью недавно проснулся, – продолжала она, – всего на несколько минут. Теперь он снова спит. Но он рассказал нам, где ты его нашла и как вы с ним встречались в долине. Какой глупый мальчик! Мы бы не возражали, – она покачала головой. – Гарри и Роберт до сих пор не могут понять, как ты смогла подняться с ним сюда в такую ужасную метель.

Несмотря на теплую постель, я поежилась, вспомнив свое приключение.

– Я сильная, хоть и кажусь маленькой, миссис Фолкон… но я так боялась, что мне не хватит сил.

– Дорогая, ты сильна духом, а это важнее, – в ее глазах появились слезы. Она наклонилась и поцеловала меня. – Благослови тебя Господь! Однажды ты уже спасла жизнь Роберту, а теперь моему маленькому мальчику. У меня нет слов, чтобы отблагодарить тебя.

Я сама была готова расплакаться.

– Просто так получилось, миссис Фолкон. Я рада, что смогла помочь. Скажите, пожалуйста, должна я сегодня вернуться обратно? Я так устала, и… и я боюсь, что мистер Грешем ужасно рассердится.

– Сегодня? И речи быть не может, Люси. В любом случае, доктор Чейн сказал, что ты должна оставаться в постели, пока он снова тебя не посмотрит. Но почему мистер Грешем должен рассердиться?

– Я… я накричала на него, потому что он не поверил, что я знаю, где Метью. Он думает, что я сочиняю небылицы. Он сказал, что жалеет, что взял меня в свой дом, и велел мне идти в свою комнату, а я ослушалась.

– Слава Богу, что ты ослушалась! Иначе мы бы потеряли Метью навсегда, – голос ее задрожал, и она крепче сжала мою руку. – Но ты ведь доказала, что мистер Грешем ошибался, поэтому он не может на тебя сердиться.

– Он… он не любит быть неправым, миссис Фолкон.

– Понимаю, – она вздохнула. – Поешь горячего супу? Я принесу. И можно Гарри и Роберту зайти к тебе на минутку? Я знаю, Гарри не заснет, если не поблагодарит тебя.

– С удовольствием, миссис Фолкон. Большое спасибо! – Я замешкалась: – Я, наверное, ужасно выгляжу. Я чувствую, что лицо опухло, и волосы, похоже, сбились в осиное гнездо. Но, если они правда хотят меня видеть, объясните им, пожалуйста, что я не всегда такая.

Она понимающе улыбнулась.

– Мы все убедились, что у тебя прекрасная душа, дорогая. И они понимают, через что тебе сегодня пришлось пройти. Они сами не один час провели на улице в такую метель.

Она сама принесла мне тарелку супа, проследила, чтобы я все съела, и только после этого разрешила мужу и Роберту войти. Я чувствовала себя неловко и глупо. Мистер Фолкон по-прежнему выглядел изможденным, но он улыбнулся мне, поцеловал в лоб и так просто и сердечно поблагодарил, что я почувствовала себя легко и свободно. А Роберт, казалось, был очень растерян. Он был мрачен и обеспокоен чем-то и пробормотал всего несколько слов. Он вел себя необычно, от его самоуверенности не осталось и следа. Я его не узнавала. Неужели это Роберт Фолкон, с которым я разговаривала в Цин Кайфенг, который решительно вошел в «Высокие заросли» и попросил разрешения встречаться со мной, который всего несколько недель назад целовал меня?

Я спала крепко и без сновидений. Утром, когда я проснулась, шторы уже были отдернуты. Я увидела, что снег больше не идет. Плечи по-прежнему болели, но, несмотря на это, я чувствовала себя здоровой и даже голодной. У моей постели сидела горничная, и, как только я открыла глаза, она поспешила сообщить хозяйке. Через десять минут она вернулась с подносом, и следом за ней вошла миссис Фолкон.

– Здравствуй, дорогая Люси! Надеюсь, ты хорошо спала. Метью все просит, чтобы ты пришла, но я сказала, что нужно подождать, пока не придет доктор.

Я завтракала, а миссис Фолкон стояла у окна и, глядя на покрытую снегом долину, говорила о красоте и жестокости природы так просто и понятно, что я сама не заметила, как отвечаю ей, и подумала, как отличаются два этих дома. Миссис Грешем говорила лишь о домашних делах и обычных сплетнях.

Утром же, чуть позже завтрака, пришел доктор Чейн, веселый, краснолицый человек. Он проверил мой пульс, измерил температуру и сказал:

– Ну-с, барышня, как вам это удается? После такой увеселительной прогулки большинство моих пациентов слегло бы в постель на неделю. За каким лешим вам удалось так быстро прийти в себя? Вы что, собираетесь лишить меня практики, да? – Он повернулся к миссис Фолкон: – Пожалуйста, пусть Метью останется в постели еще на один день, мэм. Что до этой барышни, то, если захочет встать, не возражайте. Она – чудовище, мэм, вот кто она. – Он подмигнул мне, собрал свои инструменты и удалился. Я спросила у миссис Фолкон:

– Неужели я должна уйти?

– Конечно нет, дорогая. Я уверена, что Грешемы не ожидают, что ты так быстро поправишься. Ты хочешь остаться в постели или оденешься? Твою одежду постирали и погладили, а маленькая горничная Пегги сказала, что может одолжить тебе свою выходную юбку. Боюсь, мои будут тебе велики.

– Я бы хотела встать.

– Хорошо. Садись, я тебя причешу, а потом принесут горячей воды, и ты примешь ванну.

Через час, в своей блузке и чужих юбке и туфлях, я была в комнате Метью. Он почти не помнил ничего из того, что с ним приключилось накануне, и его, в основном, беспокоил кролик. Я в замешательстве не нашлась, что сказать, когда он обиженно спросил меня, почему я оставила кролика. Его мать сделала мне большие глаза и пожала плечами, извиняясь передо мной и изображая шуточное отчаяние. Я пообещала подробно рассказать Роберту, как найти тайное убежище и кролика, и мальчик немного успокоился. Он уснул, и миссис Фолкон взяла меня с собой наверх, в мастерскую, которая оказалась большой светлой комнатой.

Мистер Фолкон отложил кисть и палитру, чтобы поприветствовать меня. Он улыбался и вел себя просто, как во время нашей первой встречи на «приеме в саду», с его лица исчезло изможденное выражение. В мастерской царил изумительный беспорядок. Всюду были незаконченные картины, на стенах – яркие театральные афиши без рам и даже – театральные программки.

– Пытаюсь написать зимний пейзаж, – сказал мистер Фолкон, кивая в сторону большого окна и обнимая жену за талию. – Неважно получается, да? Ах, мы оба – плохие художники, так ведь, Тина? Но душа требует, даже если таланта маловато. – Он снял свою заляпанную краской блузу. – Кто хочет кофе? Миссис Кокс, наш повар, конечно, не одобряет кофе. Она твердо верит, что Бог создал чай, как горячий напиток, и джин, как холодный. Но она теперь с ним освоилась и варит вполне приличный кофе. Давайте спустимся, и миссис Кокс продемонстрирует нам, на что она способна.