Его отец ухмыльнулся.

– Верно. Да ладно. Что-нибудь еще подвернется.

– Если не подвернется, мы потеряем «Луноловов».

Миссис Фолкон сказала:

– Если даже и так, то это еще не конец света, Робби. Мы с твоим отцом можем жить и в нашем маленьком доме в Корнуолле, если придется уехать отсюда. Я люблю «Луноловов», но дом – не самая значительная вещь на свете.

– Для меня «Луноловы» имеют большое значение, мама.

– Я знаю. Для тебя это стало навязчивой идеей, Робби. Мне жаль, что это так. Но, возможно, мистер Сэбин согласится продлить срок выплаты по закладной.

– Ник Сэбин? Ты грезишь наяву, мама! Срок выплаты по закладной может быть продлен только в одном случае, если он никогда не вернется из Китая. Что тогда произойдет, я не знаю. Будут разыскивать его наследников и правопреемников, если таковые существуют, и тогда они уже будут принимать решение. Так или иначе, у нас появится время. Я не слышал, чтобы он вернулся, возможно, нам повезет.

– Нельзя желать ему смерти, Робби, – быстро сказала миссис Фолкон. – Ужасно на это надеяться.

Роберт пожал плечами. Я чувствовала себя виноватой, что сидела за их столом и молчала, когда могла бы многое рассказать, но мне нужно было время, чтобы решить, правильно ли будет, если я расскажу. Вскоре Роберт извинился за то, что ему нужно уйти: он хотел узнать, как устроили кролика Метью на новом месте. Когда дверь за ним закрылась, мистер Фолкон посмотрел на жену и поднял бровь.

– Наш Роберт, похоже, становится добрее, – сказал он с удивлением. – Должно быть, Люси на него так влияет, – он улыбнулся мне. – Роберт обычно не так снисходителен к нашим грехам. Похоже, вы на него отлично действуете.

Час спустя я играла с Метью в «Змеи и лестницы», когда услышала, что кто-то звонит у входной двери. Через несколько минут в комнату вошла миссис Фолкон.

– Мне очень жаль, Люси, – с сочувствием сказала она, – но это Эдмунд Грешем.

– Ох! – сердце мое упало. – Он пришел за мной?

– Я не знаю, дорогая. Он спросил, как ты себя чувствуешь, и попросил разрешения поговорить с тобой. Он ждет в гостиной. Должна сказать, что он вел себя очень учтиво.

– Да. Он не такой, как они. – Я неохотно поднялась. – Придется идти.

Эдмунд встал, когда я вошла в гостиную. Мы смущенно поздоровались. Он спросил, как я себя чувствую, я ответила, что уже почти пришла в себя. И мы замолчали. Я никогда не видела Эдмунда смущенным, но сейчас он, видимо, очень растерялся. Чтобы нарушить молчание, я сказала:

– Извините, Эдмунд, что взяла ваши брюки, но я была вынуждена. Я бы ни за что не дошла в юбке.

– Совершенно верно, совершенно верно, – поспешно ответил он, краснея. – Я… хм… мне нужно сказать вам, Люси… ну, как вы, наверное, понимаете, мой отец не всегда мыслит логически. То, что вы вчера оказались правы, и то, что мальчик бы погиб, не ослушайтесь вы его, ни в коей мере не расположило моего отца в вашу пользу, – он виновато пожал плечами. – Возможно, он просто не хочет признать, что ему стыдно, и, как большинство импульсивных людей, он пытается недовольство собой переложить на вас.

– Мне жаль, что я его ослушалась, но я должна была, Эдмунд.

– Я знаю. Но мне нужно еще кое-что вам сказать. Марш вернулся, когда мы уже обнаружили, что вас нет в своей комнате, и что вы исчезли. Он узнал от Мэгги, что произошло, и в результате, забыв о том, что он – слуга, он… а-а-а… он осудил моего отца в выражениях, больше подходящих сержанту, нежели дворецкому.

Я закрыла рот руками в полном смятении.

– Ах! Эдмунд, что было дальше?

– Удивительно красноречиво выражая свое мнение, Марш сообщил нам совершенно потрясающую новость, что он – отец Ника Сэбина, а значит, и ваш свекор. Без всякого сомнения, это и явилось причиной его сильного беспокойства за вас и гнева на моего отца.

– Да. Это правда, Эдмунд. Ник подарил мне кольцо, а мистер Марш его узнал. Так он обнаружил, что Ник – мой муж. Я никому не сказала, потому что боялась, что мистеру Маршу придется покинуть «Высокие заросли».

Эдмунд сцепил пальцы.

– Это точно. Поэтому, а также из-за того, что он так неосмотрительно вел себя вечером, его тут же уволили. Он уехал сегодня утром. – Эдмунд достал из кармана конверт. – Эту записку он попросил меня передать вам.

Я взяла конверт дрожащими руками.

– Можно я прочту прямо сейчас?

– Конечно.

Непослушными пальцами я пыталась открыть конверт.

– Как… любезно с вашей стороны, Эдмунд!

Он удивился.

– Я не испытываю к Маршу никаких неприятных чувств и считаю, что его поведение можно оправдать тем, что он ваш свекор.

Я, наконец, вынула записку:

«Дорогая Люси!

Слава богу, ты жива и мальчик – тоже! Мистер Эдмунд был настолько любезен, что взялся передать тебе мою записку. Я на время поживу в Гринвиче у своего старинного приятеля, с которым мы вместе служили, пока найду новое место. Пожалуйста, не беспокойся обо мне. У меня есть армейская пенсия, и я уверен, что мой бывший хозяин, который сейчас занимает важный пост в Военном министерстве, даст мне нужные рекомендации. Буду рад получить от тебя весточку и повидаться, если получится. Мой адрес: 14, Ладфорд роуд, Гринвич.