– Что за печать Соломона? – с интересом воззрился на землянина грандмаг.

– Она же звезда Давида, – охотно пояснил Парацельс, – правильная шестиконечная звезда – якобы запирает духов в ограниченном пространстве.

– Ну почему же «якобы»? – Вельмир ловко подцепил ногтем фиктивную печать красного сургуча на горлышке бутылки. – Вот взгляни. – После того как сургучная блямба с двумя коронами упала на пол, взглядам присутствующих открылась пульсирующая багрово-красным светом правильная шестиконечная звезда. – Магическая метка, ограничивающая свободу ифрита в пределах объема данной стеклотары. Впрочем, все эти магические метки – чистой воды магомеханика. Меня интересует вовсе не то, каким образом плазменная сущность очутилась внутри пузыря, а для какой цели небезызвестный нам Эраст притащил это сюда под видом высококачественного бренди?

– Вот тут-то все более или менее понятно, – подала голос эльфийка. – Им до зарезу необходимо было избавиться от пленки, отснятой Зеноном, а заодно…

– Хорошо, – перебил девушку Зенон, – если те, кто его послал, хотели избавиться от компромата и меня, а заодно обезглавить полицию Синегорья, почему Эраст не освободил ифрита сразу же после того, как оказался в здании управления?

– Хотел убедиться в том, что пленка при тебе, – уверенно ответил Вельмир. – Если бы ифрит уничтожил здание полицейского управления, но при этом уцелело бы интересующее их вещественное доказательство, они ничего бы не выиграли от этого, поскольку рано или поздно маги обязательно докопались бы до негатива и допросили проекцию демонической сущности. К тому же уничтожение целого полицейского управления во время визита престолонаследника привлекло бы к себе внимание центральных властей, и на расследование обстоятельств данного дела были бы брошены лучшие имперские сыскари и маги. Скорее всего, «мина» была целенаправленно предназначена Зенону. Вместе со взяткой безликие планировали подсунуть ему и бутылку сверхдорогой выпивки, которую он, по их замыслу, должен был прихватить домой и в полном соответствии со своей продажной натурой выхлебать там в гордом одиночестве. Однако враг из-за чрезмерной самоуверенности и глупости не мог предположить, что кто-то в этом мире способен отказаться от шальных денег. В принципе это и неудивительно, поскольку многие из нас готовы поменять на несчастные бумажки самое ценное, что у нас имеется, – свою бессмертную душу. Выходит, Зенон, твое бескорыстие в данном случае спасло тебе жизнь.

– Да ладно тебе, Вель! – Зенон даже покраснел от смущения. – У меня и мысли не промелькнуло продать пленку, и дело тут даже не в бескорыстности, а в здравом смысле: коль за рулон целлулоида кто-то готов выложить немереные бабки, значит, это не просто фотопленка, а нечто весьма важное – вводный курс аналитической криминалистики: работа с вещдоками. – Посчитав данную тему исчерпанной, он взглянул в ясные очи грандмага. – Давай-ка, Вель, завязывай бодягу насчет моей кристальной чистоты! Все обошлось благополучно, и слава богу. Расскажи лучше о результатах допроса тех молодцев, коих я предоставил сегодня утром в ваше распоряжение? Что там со вторжением?

– Извини, Зенон, сейчас нет времени. Мне еще с вашим ифритом разбираться, и вообще дел по горло. Давай на эту тему поболтаем завтра утром, после моего доклада Бате. Скажу только, что пока демоны не овладеют Адскими Вратами, никакое вторжение невозможно. Однако теперь благодаря нашему дорогому гостю, – маг одарил Парацельса любящим отеческим взглядом, – в распоряжении нашей группы имеются надежные средства борьбы с любыми демоническими сущностями. К тому же два часа назад для охраны и обороны Зоны в Керен Мушук были в срочном порядке введены войска: бронетанковый полк, два батальона парашютистов и три артиллерийских дивизиона ПВО. Короче говоря, теперь в лагерь мышь не проскочит без спецпропуска. Кстати, насчет пропусков, получите завтра у майора Ягайла.

– Не понял? – искренне удивился огр. – Разве наша миссия под твоим руководством не подошла к завершению?

– В общем-то, да, – замялся Вельмир, – но я упросил генерала оставить вас на всякий случай в моем распоряжении до полного окончания операции.

– Вель, ты душка! – радостно воскликнула Эниэль. – Страсть как хочется узнать, чем все это закончится!

На что огр тут же ехидно заметил:

– Скажи уж лучше, что не хочешь оставлять без пригляда своего Парацельса.

– Ну, не без этого, – неожиданно легко согласилась эльфийка, одарив свое недавно обретенное лохматое «счастье» влюбленным взглядом.

– В таком случае, до завтрашнего утра, – подвел итог заседанию председатель-грандмаг. – От греха подальше разбегайтесь-ка лучше по домам. Генерал что-то сегодня здорово сердит – вероятно, из Центра наседают со всякими дурацкими советами. Да ладно, ему не впервой, помнится, в Айше-Кхенском котле мы с ним… – неожиданно Вельмир осекся и, махнув рукой, скомандовал: – Короче, чтобы через пару минут никого из вас здесь не было!

Проводив Кайлу, Зенон в приподнятом настроении направился к дому тетушки Маары Бушуй. Несмотря на выговор, полученный от самого генерала, настроение было просто великолепным. Плевать на начальственный гнев, плевать на квартальную премию – сегодняшний вечер он проведет в обществе самого прекрасного в мире существа. Поскольку Марыся Ноумен была кем-то куда-то приглашена, званого ужина в тесном семейном кругу на сегодняшний вечер не планировалось. Молодые люди решили встретиться часиков в восемь и просто прогуляться по вечернему Кряжску. Кайла пообещала показать юноше все мало-мальски интересные достопримечательности губернского городка. Зенон же не без основания предполагал, что среди этих достопримечательностей непременно сыщется пара-тройка укромных местечек, где можно будет вволю нацеловаться с прелестным гидом.

Не дойдя пары десятков шагов до бревенчатого строения, в котором в данный момент он квартировал, юноша стал невольным свидетелем одной презабавной сцены. Откуда-то с противоположной стороны улицы навстречу ему бежала внушительных размеров собака. По обрывку цепи, волочащемуся вслед за зверем, нетрудно было догадаться, что еще совсем недавно это существо было несчастным узником, прикованным к своей вконец опостылевшей конуре.

Получив свободу, псина спокойно направлялась по каким-то своим собачьим делам, не обращая никакого внимания ни на встречных прохожих, ни на шумных мальчишек, отчаянно гоняющих мяч на проезжей части. Казалось бы, окружающим, в свою очередь, не было никакого дела до позвякивающей обрывком цепи собаки. Все было тихо и мирно. Лохматый вислоухий зверь, добродушно помахивая хвостом, трусил себе по улице Лыковой. Прохожих больше всего волновал не грозный вид сорвавшегося с цепи преогромного сторожевого пса, а вновь навалившаяся на город после краткой грозовой передышки невыносимая духота. Мальчишки, невзирая на царящую жару, гоняли шумной ватагой мяч по булыжной мостовой. Обстановка была сугубо мирной. Казалось, расслабляющая ленивая духота должна отвращать всякую божью тварь от каких-либо агрессивных поползновений и заставить если и не возлюбить ближнего, как себя самого, то хотя бы относиться к нему вполне лояльно. Однако не тут-то было, даже среди самых безобидных агнцев обязательно сыщется паршивая овца, способная переполошить и взбудоражить все стадо. Так случилось и на сей раз.

Итак, сорвавшийся с цепи, но вполне безобидный пес, вывалив язык изо рта на всю его длину, мирно следовал по тротуару, стараясь держаться в тени деревьев, растущих вдоль края дороги. И все было бы хорошо, не попадись на его пути дом добрейшей тетушки Маары. Стоило чужаку лишь приблизиться к вышеозначенному строению, как из душистых цветочных кущ, растущих в палисаднике, выскочил шипящий взъерошенный ком ночного мрака, ощетинившийся впечатляющих размеров клыками и солидным набором бритвенной остроты когтей. Василия (а это был именно он) ничуть не смущала весьма существенная разница в габаритах между ним и его оппонентом. Искушенный в подобных битвах кот не без основания рассуждал, что залогом всякой победы, кроме фактора неожиданности, являются решимость и самоотверженность. Очевидно, что решимости и самоотверженности любимцу тетушки Маары вполне хватало. Василий не встал в грозную стойку, стараясь устрашающим шипением прогнать неприятеля. Котяра сразу же вцепился клыками в многострадальный нос бедняги, умудряясь при этом профессионально обрабатывать когтями всех своих четырех лап морду незваного гостя. Что тут началось! Обезумевший от боли пес жалобно взвыл и завертелся волчком, пытаясь сбросить с себя наглое животное. С величайшим трудом и ценой солидного куска собственной шкуры, оставшегося в пасти озверевшего котяры, ему все-таки это удалось. Однако о какой-либо мести наглому врагу не могло быть и речи – собачья морда теперь представляла собой ужасающее кровавое месиво. Пес был шокирован дерзким нападением из-за угла значительно уступающей ему в размерах наглой бестии и, как следствие, полностью деморализован. Единственным его желанием было немедленно покинуть поле боя. Что он, собственно, и поторопился сделать. Скуля и повизгивая от боли и унижения, лохматый припустил что было мочи в ту сторону, откуда он еще совсем недавно появился с гордо поднятой головой и дружелюбно помахивая вертлявым хвостом.