Эллиот прочистил горло.

– Мы отнесемся к Шерингфорду с надлежащей любезностью этим вечером, Маргарет, – сказал он. – Можешь быть уверена.

Маргарет промокнула глаза и высморкалась, чувствуя себя предельно глупо.

– Спасибо, – сказала она. – Кухарка смертельно обидится, если мы вернем пирожные нетронутыми.

– Я уже начал опасаться, – сказал Джаспер, – что никто и не вспомнит о них, а мне придется возвращаться домой голодным.

Он взял блюдо с пирожными и обошел с ним всех остальных.

«Он назвал меня привлекательной», – вдруг вспомнила Маргарет, имея в виду графа Шерингфорда.

Возмутительно!

Но предательский голосок в ее голове шепнул, что это самый восхитительный комплимент из всех, какие ей когда-либо говорили.

Какое шокирующее признание!

Все же в нем что-то есть. Конечно, его не назовешь красивым. И даже симпатичным. Но он… Интригующий.

Привлекательный.

Какие неадекватные слова. Но в словаре женщин, получивших благородное воспитание, нет слов, которые описывали бы подобных мужчин.

Можно не сомневаться, что это – привлекательность запретного. По его собственному признанию, он соблазнил и похитил чужую жену. Он даже не стал прибегать ко лжи и уверткам, чтобы скрыть свою отчаянную необходимость быстро найти невесту. Возможно, ей просто любопытно, как такой мужчина мог уговорить респектабельную замужнюю женщину отказаться от всего, чем она жила, и бежать с ним.

Он явно не относился к тому типу мужчин, которыми, как Маргарет казалось, она могла бы увлечься. Что само по себе было интригующим.

Шерри.

Подобное имя подошло бы счастливому, энергичному и беззаботному молодому человеку.

Неужели он был таким раньше? До того как его жизнь так круто изменилась? И какой он сейчас, если не считать того, что он не выглядит ни счастливым, ни беззаботным?

У нее есть две недели, чтобы удовлетворить свое любопытство и узнать его лучше. Две недели, чтобы разобраться в своих чувствах и избавиться от влечения к нему или превратить это влечение в обязательства длиной в жизнь.

Маргарет пронзила дрожь, но, к счастью, этого никто не заметил. Все накинулись на пирожные, отдавая должное талантам кухарки и беседуя на отвлеченные темы с преувеличенной бодростью.

Дункан прибыл в театр с небольшим опозданием, чтобы не маячить рядом с ложей Морленда, вызывая подозрения, в ожидании, пока появятся герцог и его спутники. Если он надеялся таким образом избежать лишнего внимания, то напрасно. Ему пришлось войти в ложу на виду у публики, которая уже заняла свои места и убивала время, оставшееся до начала спектакля, разглядывая и обсуждая каждого вновь прибывшего.

С таким же успехом он мог быть ведущим актером, делающим свой выход на сцену. Дункан не сомневался, что все взгляды прикованы к нему. Ему не нужно было смотреть в зал, чтобы убедиться в этом. Судя по изменившемуся звуку голосов, он был в центре внимания.

Это действовало на нервы, если не сказать больше.

Так и задумано, решил Дункан. Все это устроено преднамеренно, если не с садистским умыслом. Маргарет Хакстебл испытывает его характер, а возможно, и свой тоже. Ведь она будет на публике не меньше, чем он, этим вечером. Конечно, если быть честным, она не предлагала ему явиться с опозданием. Но как он тотчас заметил, она села в первом ряду и оставила рядом с собой пустое место. Хотя могла сесть сзади и прятаться за спинами родственников.

Все, кто сидел в ложе, повернули головы в его сторону. Морленд казался надменным, Мертон мрачным, как и следовало ожидать. Монти усмехнулся, а его жена раскрыла веер, едва удостоив Дункана взглядом. Герцогиня улыбнулась в искренней попытке изобразить приветливость, а мисс Хакстебл невозмутимо приподняла брови.

– Лорд Шерингфорд, – сказала она, раскрыв веер.

Он поклонился, и она представила его своим сестрам. Обе были красавицами, хотя герцогиня привлекала скорее душевностью и обаянием, чем красотой.

– Идите сюда и сядьте рядом со мной, – распорядилась мисс Хакстебл, что Дункан и проделал. Едва ли он чувствовал бы себя более неловко, даже если бы явился в театр без клочка одежды.

Он взял руку мисс Хакстебл и поднес ее к своим губам.

– Браво, – произнес он, понизив голос. – Это было подстроено, не так ли?

Она не стала делать вид, что не понимает, что он имеет в виду, и улыбнулась.

– Давайте посмотрим, насколько вы хотите меня, лорд Шерингфорд, – сказала она, отняв у него свою руку. – И пусть свет посмотрит.