— …тут может быть тьма вариантов.

— Погоди, не торопись с вариантами. Все были в меховых шапках с хвостами… а возраст ты видел?

— Я одного снял сам, и лет ему было…

— Именно! Это были помятые дядьки, а у «Демонов» до тридцати никто ещё не доживал. И не доживёт: кроме руководства, конечно. Нет, это были ряженые. Вопрос — кто их нанял? Тот, кому очень не нравится Флориан? Среди зрителей я видела немало интересных людей.

— Зачем такой сложный способ? — скривился Детеринг.

— Вот! Это как раз и интересно. Либо за дело взялся человек с большой фантазией — что бывает, — либо здесь всё очень непросто. Понимаешь, по плану Марика я должна была после боя оказаться в качестве украшения стола для той компании, в гости к которой и прилетел наш Флориан: уж очень любит он такое дело, особенно если победитель — женщина… тут Марик всё рассчитал на сто процентов. Но я не узнала людей, с которыми он сидел на трибуне!..

— А сам Флориан?

— Я почти уверена, что он ушёл. Я видела его спину, он бежал очень быстро, и до аварийного выхода в тот момент ему оставалось всего ничего.

Детеринг задумчиво поскрёб ногтем правую бровь.

— Всё равно я пока мало что понимаю. Давай по порядку. Ты здесь давно?

— Относительно. Ты можешь залезть в свои сети и найдёшь меня без труда: я меняла внешность, но кровь… я работала на одно агентство, имевшее контракт с Комиссией по терроризму. Потом я прибила двух полицейских — не получалось там иначе, никак. Кто мог знать, что у одного из моих мертвецов есть дядюшка с тётушкой?..

— Потом приговор, потом «оперативный контакт» с нашими Бегемотами, — понимающе вздохнул Йорг. — Бывает. Что тебе обещали? Сейчас это важно.

— Ещё год, — пожала плечами Кира. — Или — «особый случай».

— Пока сорвалось, так что придётся поработать на меня, — Детеринг взялся за бутылку, — тогда, глядишь, твой «случай» и приблизится… тем более что мне сейчас без тебя просто никуда.

— Ты запросто можешь сунуть меня в ближайшее болото и эвакуироваться. — Кира приняла свой стакан и в упор глянула на Йорга.

— Давай без сентиментальности, — скривился тот и с хрустом откинулся на спинку своего чёрного от старости плетёного кресла. — Эта операция задумывалась в большом, серьёзном масштабе, но — план развёртывания очень, скажем так, размазан по времени. Любая неосторожность, любой шаг в сторону — и всё, дальше можно не пытаться. Поэтому вперёд послали Шерфа. Я его толком не знал… я пока вообще никого толком не знаю, я не принадлежу ни к одной из наших группировок, я совсем-совсем «ничей», меня и нет как бы… в общем, кто-то решил, что Шерф ломать рогами небо — не станет. Всё правильно… вот только весь спектр случайностей не прикинет ни один ум, даже если умов тех — легион…

— Для нас сейчас важно понять, кто являлся объектом — Флориан или кто-то другой, — произнесла Кира. — Для этого мне нужно быть в городе. И ещё — я могу знать, что собираешься предпринять ты?

— Нынче же, ещё до рассвета, — отправить доклад куратору и просить его оставить меня на месте, — ответил Детеринг. — Такое решение не будет лёгким, но шансы у меня есть, к тому же за двое-трое суток никто у нас ничего не решит, это вообще не тот случай. Шерф дал тебе понять, что на данную операцию ставят много: это хорошо. Если позволишь, я скажу тебе честно — я валить не собираюсь. И думаю, что меня оставят. Потом пришлют кого-то ещё, но пока снимать не будут. Почему? Ну, есть там кое-какие соображения… Флориан опять же. Плохо, что нас видели люди — там, ты понимаешь? Кто-то наверняка до чего-то додумается — нет, не до правды, конечно, но всё равно плохо. Для меня лично степень риска возрастает в разы. Если меня начнёт ловить местная полиция, долго мне не прожить.

— Город большой, — возразила Кира. — А полиция… здешняя полиция слишком труслива, чтобы выполнить такой приказ. Им хорошо платят, но разворачивать масштабную охоту на офицера Службы Безопасности — это не стоит никаких денег.

— Три года назад охотились на сенатора, — вздохнул Йорг. — И результативно.

— Ты серьёзно? — От изумления Кира подалась вперёд. — Сенатора? Где?

— Ну какая разница где. То, что рассказали потом информагентства, не имело никакого отношения к реальности. Ну да, многим пришлось платить, чтобы они закрыли рты, — и то, конечно, когда-нибудь это дело всплывёт. Всех не заткнёшь, как бы ни хотелось. Но тем не менее славной имперской полиции я как раз боюсь больше всего. Они все повязаны, на каждом инспекторе уйма малоприятных эпизодов, а про комиссаров я и говорить не хочу.

— Об этом ты можешь мне не рассказывать…

Детеринг хрустнул пальцами и встал.

— Иди спать, — сказал он, убирая едва початую бутылку в шкафчик. — Спальни слева, там коридор за дверью. Мы пробудем здесь до завтрашнего вечера: я хочу сперва выяснить обстановку в городе, а потом уже возвращаться… а то неуютно, знаешь ли.

Кира проснулась очень поздно. Укладываясь спать — всего лишь за два часа до рассвета, — она со страхом думала, что может преподнести ей этот дом во сне, но отнюдь, если ей и снилось что-то, то никаких воспоминаний она не сохранила. Некоторое время она лежала, глядя на золотистое свечение тяжёлой пыльной шторы, закрывающей высокое окно: этот свет говорил о том, что на дворе давно уже день, и день солнечный, нимало не похожий на туманный ужас ушедшей ночи. Кире захотелось даже рассмеяться над своими страхами. Она встала, оделась и отправилась умываться. Йорга нигде не было видно, и в какой-то момент Киру вновь кольнуло беспокойство — неужели он уехал, оставив её одну в этой глуши?

Впрочем, сказала она себе, растирая лицо чуть затхлым полотенцем, это было бы откровенно глупо. Я ему нужна. Кого он здесь знает?

Кира отжала рычажок дверного замка и блаженно вздохнула, подставляя лицо солнечным лучам. Ветер чуть припахивал горьковатым ароматом тлеющей листвы; щурясь, Кира не сразу разглядела тонкую фигурку, замершую на траве под огромным деревом. Детеринг сидел на коленях, лицом к ней, и рядом с ним лежал меч.

Академия ПДС, которую Кира закончила когда-то, дала ей множество знаний, зачастую ненужных в реальной жизни; память подсказала практически сразу — длинный прямой клинок с простой двуручной рукоятью выкован не человеческими руками, уж слишком характерны были гнутые, зазубренные «клыки» под гардой и сложное плетение шершавых ремешков между ними.