— Таких, как я, вы хотите сказать? — Энтони все еще не знал, что о ней думать. — Вы считаете, что я неискренен?

— Вообще–то, милорд, вы довольно известны тем, что шокируете людей своими слишком откровенными заявлениями! — Мэдлин внимательно взглянула на него. — Хотя я подозреваю, что вы более осмотрительны с женщинами, которых желаете соблазнить.

Он невольно усмехнулся:

— Это зависит от женщины.

— Вот именно, — кивнула Мэдлин. — И уже одно это было бы хорошим уроком для наших девочек — как распутник может очаровать какую–нибудь женщину.

— Но если виконт будет давать эти уроки, — в раздражении проговорила миссис Харрис, — то как это докажет, что он сможет стать опекуном?

«Замечательный вопрос», — подумал Энтони и посмотрел на мисс Прескотт. Та с улыбкой ответила:

— Все очень просто. Это позволит нам посмотреть, как он обращается с девочками. Мы собственными глазами увидим, сможет ли он сдерживать свой язык в их присутствии и вести себя как джентльмен. Мы также увидим, сможет ли он быть сдержанным, что, кажется, было вашей главной заботой.

Миссис Харрис вздохнула:

— Хотя я признаю, что эта идея заслуживает внимания, Мэдлин, она мне кажется немного опасной.

«Для меня — возможно, — сказал себе Энтони. — Помимо того, что я зря могу потратить время, если из этого ничего не получится, какая–нибудь из их глупых девиц может заявить, что я делал ей недостойные предложения». Жениться на маленькой девственной интриганке, решившей стать виконтессой, совершенно не входило в его планы, так как скандал лишил бы его возможности получить опекунство над племянницей.

— Я сама буду наблюдать за этими уроками, — сказала директрисе мисс Прескотт. — И прослежу, чтобы милорд строго придерживался…

— Только имейте в виду, — перебил виконт, — если уж я должен разыгрывать из себя идиота перед вашими девицами, то мне понадобится твердая гарантия, что вы согласитесь принять мою племянницу. Готов держать пари: никому, кроме меня, не приходилось выдерживать такой экзамен при зачислении в вашу школу дочери или племянницы.

— На прошлой неделе я отказала четырем юным леди, сэр, — заметила директриса. — Как я уже говорила вам, у меня сейчас нет свободных мест. Чтобы принять вашу племянницу, мне придется выделить для нее место, а это сейчас не так–то просто. К тому же мы только что потеряли нашу повариху…

— Я уверена, что виконт поможет нам найти другую, — заявила мисс Прескотт, искоса взглянув на него. — Я так же уверена, что миссис Харрис пообещает написать письмо с поддержкой вашего прошения об опекунстве. Если, конечно, будет довольна вашими уроками…

Энтони пристально посмотрел на директрису:

— Вы действительно дадите такое обещание?

— Возможно, — уклончиво ответила миссис Харрис. — Мисс Прескотт уверяет, что с вашей племянницей будут плохо обращаться, если ее передадут заботам ваших родственников. Вы искренне верите в это?

Он кивнул:

— Абсолютно уверен в этом. Я видел, как тетка на похоронах моего брата запугивала девочку, чтобы та перестала плакать. — Он надеялся, что с возрастом тетка смягчилась, но его надежды не оправдались. Увидев, как тетка обращается с Тессой, он сразу же вспомнил собственное детство.

К его удивлению, в глазах миссис Харрис промелькнуло сочувствие.

— Хорошо, — кивнула она. — Тогда давайте договоримся так… В течение двух недель вы будете давать свои уроки по часу в день. Под наблюдением мисс Прескотт, разумеется. И если по истечении этого срока мы будем удовлетворены вашим поведением и вы не дадите газетам поводов писать о вас, то тогда я приму вашу племянницу в свою школу, а также отправлю письмо в суд, чтобы поддержать ваше прошение. Мы договорились?

Энтони колебался. Он не решался отдавать себя на милость женщины, чьи моральные принципы очень напомнили принципы тетки, и он боялся оказаться под «надзором» мисс Прескотт — женщины, которую так трудно было разгадать.

Но если он откажется давать «уроки распутства», то у Тессы не будет школы. И тогда суд решит, что ей лучше оставаться в доме уважаемой пожилой пары, чем оказаться под опекой распутника.

А Тесса… Последнее письмо племянницы ужаснуло его, потому что было совершенно очевидно: оно написано под диктовку тети Юнис. С тех пор как девочка научилась держать перо, она всегда писала ему, и он прекрасно знал ее стиль. Но в том письме не было этого стиля. И он в страхе спрашивал себя: а что же племянница могла бы написать, если бы за ней не следили?

И было ясно, что девочке станет еще хуже, если тетя Юнис получит над ней полную власть — уже как законная опекунша. Он вспоминал дни, проведенные в доме тетки, вспоминал, как его кузина Джейн долгими часами стояла лицом к стене только за то, что улыбнулась красивому мальчику. И это было легким наказанием в сравнении с…

Невольно содрогнувшись, Энтони прикоснулся к шраму на запястье. Он сделает все возможное — только бы Тессе не пришлось выносить то, что вынесли они с Джейн. К тому же в суде наверняка примут во внимание письмо, написанное такой выдающейся женщиной, как миссис Харрис.