— Я нашла их, Евфания.

— Слава Небесам, — прошептала старуха.

— Фиджина придавило куском породы. Он уже уходил… Я позвала его, и он откликнулся.

Рука лекарки дрогнула.

— Нет-нет, я была осторожна. Явсё время твердила заговоры.

— Детка… — старая лекарка прижала к груди её голову.

— Почему ты не позволяешь мне хоть немного помочь тебе? — горячо спросила Эши.

— Если бы ты знала, как помогаешь мне, — слабо улыбнулась в темноте лекарка, — но нельзя нарушить течение времени. Даже ты не в состоянии вернуть мне силу и молодость.

— Евфания!

Старуха покачала головой.

— Лучше расскажи мне о своих братьях.

Лорд выздоравливал.

Когда через день Эши пришла опять, он уже мог сидеть, а слух о новой лекарке задолго опередил её появление.

Глядя на ясную улыбку на худом лице Фиджина, на простодушную радость ловчего, Эши никак не могла отделаться от тягостного чувства, будто она присвоила себе что-то, не принадлежащее ей.

Между тем, Евфания всё слабела.

Теперь она безропотно пила отвары, которые готовила для неё Эши, но по-прежнему упрямо отказывалась от лечения. В бесконечных попытках хоть немного облегчить её участь, Эши научилась поддерживать угасающие силы старой лекарки даже не прикасаясь к ней. Если бы только Евфания разрешила помочь!

Вновь потянулись тяжёлые, наполненные бесконечной тревогой и работой дни.

Теперь, когда старая лекарка совсем слегла, Эши сполна ощутила, что такое ответственность за жизни других людей.

Она лечила и вылечивала, помня наставления Евфании. Возвращаясь в келью, Эши подробно рассказывала ей обо всём. Старуха внимательно слушала, иногда поправляла, иногда советовала.

И всё же… Казалось, научив Эши всему, что знала сама, лекарка не хотела больше жить, словно то главное, что заставляло биться её сердце, наконец завершено.

Однажды, когда женщины собирались на работу, Евфания поманила Эши к себе. Кассия тревожно оглянулась, но лекарка успокаивающе помахала ей рукой. Келья опустела. Они остались одни.

— Сядь, детка, нам пора поговорить, — ласково сказала старуха.

Борясь со страшным предчувствием, Эши послушно опустилась рядом.

— Я умираю, детка.

— Нет, Евфания, что ты!

Слабая улыбка тронула губы лекарки.

— Я стара и больна, но я не глупа. Мне осталось недолго.

— Я не позволю.

Глаза Евфании светились бесконечной любовью.

— Я знаю, что живу лишь благодаря тебе… Это ты поддерживаешь во мне искру… Но я устала, Эши… Отпусти меня… Ведь я лекарка, и я не боюсь… Я знаю, что там. Я сама много раз помогала людям уйти туда.

— Евфания!

— Ты тоже лекарка. Ты должна знать, что так надо. Но ты слишком молода, чтобы принять это… Не плачь. Поверь мне, я счастлива.

Но Эши плакала, уже не сдерживаясь. Она прижалась щекой к ладоням старухи.

— Ты была мне матерью. Не оставляй меня, я совсем одна…

Евфания медленно обвела взглядом тёмные стены кельи.

— Я говорила тебе, что всегда хотела иметь дочь, а родила трёх сыновей… Славные мальчики, я гордилась ими. Они погибли… Молодые и сильные… Я хочу к ним. Я заждалась встречи с ними. Я прожила слишком долгую жизнь. Мне пора. Отпусти меня, детка.

— Нет, — прошептала Эши.

Слёзы жгли ей веки и капали на морщинистые руки старухи. Внезапно, собрав силы, лекарка прижала её голову к иссохшей груди.

— Я люблю тебя, Эши. Небо никогда не было милостивым ко мне, но под конец Оно послало мне тебя… Я знаю, ты можешь убить мою болезнь, но не мою немощь… Я хочу, чтобы ты стала свободна… Ты должна подумать о себе… Я никогда не говорила об этом раньше. Сейчас скажу. Ты должна бежать. Ты нашла братьев. Бегите.

— Вместе с тобой!

— Нет. — Глаза лекарки затуманились. — Мой круг замкнулся… Не губи себя, родная, беги. Не раздумывая, беги отсюда. Даже смерть лучше той участи, которая ожидает тебя здесь, если кто-то узнает о твоём Даре. Помни, для них ты ведьма, тебя сожгут на костре.

— Я не оставлю тебя. Лекарка слабо улыбнулась.

— Я знаю. Поэтому я хочу оставить тебя. На мгновение она закрыла глаза.

— Теперь уже ничего не изменить… Запомни: добро не всегда выглядит добром, а зло может казаться таким прекрасным… Обещай, что постараешься спасти себя. — Евфания вновь прикрыла веки. — Пока у меня ещё есть время — спрашивай, может быть мои знания смогут тебе помочь.

Высоко запрокинув голову, Эши молча давилась слезами. Огрубевшая от работы рука нежно коснулась её щеки.