Шрифт:
Неконтролируемый приступ бешенства овладел Максимом.
Он столько пережил за последние дни, что нервная система окончательно сдала: он ощущал себя щепкой, попавшей в водоворот необъяснимых событий, ярость, полыхнувшая в нем, больше не вписывалась в рамки самоконтроля, она требовала выхода, но на фоне выплеснувшихся через край эмоций трезвой, расчетливой льдинкой застыла мысль о том сталтехе, что упорно преследовал его.
Он не мираж, не плод воображения, не сбой в расширителе сознания…
Боевики Ковчега, стреляя на ходу, неслись к полуразрушенному зданию, по стенам которого стекали раскаленные плазменной вспышкой потеки расплавленных металлорастений.
Максим открыл ответный огонь, но в горячке накрывшего его бешенства не замечал, что большинство егерей падают не от длинных очередей «ИПК» — их сбивали на землю точные одиночные выстрелы неведомых снайперов, методично работавших из руин, расположенных на другой стороне проспекта.
Бой угас так же внезапно, как начался.
Максим спустился по выщербленным, опаленным плазменной вспышкой ступеням и, не обращая внимания на разбросанные повсюду тела, побрел по проспекту, словно его снова выключили из реальности.
Чип мью-фона вновь ожил.
На этот раз частоты техноса пощадили пошатнувшийся рассудок, выплеснув в сознание лишь тихий голос:
Макс… Помоги…
Он обернулся.
Пыль уже осела, дым развеяло ветром.
Площадка, с которой стрелял сталтех, раскололась на две половины, но если вскарабкаться по решетчатой конструкции, когда-то соединявшей два здания, до позиции сталтеха добраться не так уж и сложно.
Максим не знал, станет ли он помогать странному существу.
«Пусть сначала ответит мне на пару вопросов», — подумал он, решившись на восхождение.
Попав внутрь деформированной конструкции через выбитый сегмент облицовки, Максим осмотрелся. Покореженные, выполненные из металлокомпозитного материала несущие элементы, постепенно искривляясь, уходили ввысь, словно ниточки параллельно проложенных и одинаково изогнутых рельсов. Их соединяло множество элементов помельче, образующих частую сетку каркаса. «Подняться наверх несложно», — подумал Максим, начиная восхождение. Он двигался ловко, почти не прилагая усилий, легко подтягивался на руках, не ощущая усталости.
Через несколько минут, поднявшись на высоту двадцати метров, он увидел край площадки, откуда стрелял сталтех. В сумерках хмурого дня взгляд Максима различал множество деталей. Он все еще не задался вопросом: почему его зрение внезапно обострилось, начало воспринимать подробности, недоступные человеческому глазу. На самом деле львиная доля информации поступала от новых комплексов сканеров, выращенных скоргами, но Максиму по-прежнему казалось, что он именно рассматривает окружающее.
Сталтеха он отыскал не сразу.
Очереди из импульсного орудия обвалили часть стены здания, пробив огромную брешь, за нею простирался полуразрушенный этаж.
Выступ, на который опирался деформированный пешеходный переход, также был завален различными обломками, некоторые из них еще дымились.
Скорчившуюся фигуру Максим заметил на самом краю площадки. Сталтеха придавило бетонным обломком, он лежал, неестественно вывернув шею, одна рука была прижата к груди, вторая вытянута, напряжена, словно он последним усилием пытался дотянутся до какого-то предмета.
Глядя на сталтеха, Максим не испытывал былой оторопи, напротив, его опять начала душить злость, внезапно припомнились все злоключения, и он без видимой на то причины пнул распластавшееся в пыли исчадие техноса.
— Ну, ты… Вставай!
Сталтех не шевелился.
Максим присел рядом, обхватил руками колени.
Что с ним делать?
Взглянув по сторонам, он заметил, что заросли автонов остались далеко внизу, да и влияние нескольких расположенных поблизости энергополей едва ощущалось на такой высоте.
Мью-фон! — обожгла его рассудок внезапная мысль.
— Макс? — Знакомый голос, в котором слышалась торжествующая издевка, внезапно зазвучал в сознании, стоило лишь мысленно помянуть его… — Макс, ты снова на связи, как замечательно!
Он сжал зубы.
Я раздавлю тебя, тварь!
— Нет, Макс. Ты будешь сидеть на месте и ждать, пока за тобой придут. Попробуешь шевельнуться — все равно будешь ждать, но только корчась от боли. Что выбираешь?