Кроме того, ему очень не понравился пришедший с докладом о проведенных оперативных мероприятиях по взрыву на нефтезаводе старший лейтенант Володя Пилипенко. Доложил-то он как всегда хорошо. Тем более, что, и докладывать особенно было нечего. Дело уверенно превращалось в «висяк». Но доклад Володя составил грамотно. Осмотрели, опросили, изучили, поручили. Как и положено, на пустом месте была создана иллюзия огромной работы.

Дело было в другом.

В глазах.

В глазах у лейтенанта было непонятное беспокойство.

«Беспокойство души – спутник нечистой совести, как говорят на востоке, – сказал себе Лев Александрович. – А на востоке ничего не говорят случайно.»

Полковник Садовский закрыл сейф. Вышел из кабинета, и, не торопясь, направился в буфет.

Володя Пилипенко сидел за тарелкой с сосисками.

Растворимый кофе Лев Александрович не любил. Чай в пакетиках тоже. Но другого не было. Он налил стакан кипятка, положил туда половину чайной ложки сахарного песку и опустил внутрь стакана два пакетика черного чая. В итоге получился более или менее приемлемый крепкий напиток.

Полковник взял с подноса заварное пирожное, положил его на блюдце, расплатился и направился к столику, за которым обедал старший лейтенант.

– Можно к тебе, Володя? – cпросил он.

– Да, конечно, товарищ полковник, – даже привстал лейтенант.

«Нет, не водилась раньше за старшим лейтенантом угодливости. Не водилось. Нормальный был молодой человек. Даже, можно сказать, приличный. Что же случилось? Что-то же случилось!» – подумал Лев Александрович.

– Что случилось, Володя, а? – вслух произнес он.

– Вы о чем, товарищ полковник? – поднял ясные глаза лейтенант.

– А то, ты не знаешь?

– Не знаю.

– Не знаешь?

– Нет.

Лицо старшего лейтенанта выражало искреннее недоумение.

– А хочешь, я тебе скажу? – наклонился к Володе Полковник.

– Скажите, – едва заметно дрогнул голос у Пилипенко.

– Ты зря беспокоишься, Володя. Зря. Ты же выполняешь свой долг. Ведь ты не сам все это придумал. Ты – офицер. Ты просто выполняешь приказ. И все. Разве нет?

– Да. То есть, нет. То есть, я хотел сказать… – сбился лейтенант.

– А зачем ты взял из сейфа коньяк, а? – резко перебил его Лев Александрович.

– Что Вы, товарищ полковник! Коньяк я не брал… – попался в расставленную ловушку Володя, хотя поправился мгновенно: – Да, я и вообще никогда не открывал ваш сейф. У меня же нет от него ключа… Он же только у вас.

– Ну, и правильно. Ну, и молодец! – сказал Полковник. – Приятного тебе аппетита!

Лев Александрович поднялся.

– Да, сиди, сиди… – махнул он своей безразмерной ладонью начавшему подниматься лейтенанту. – До завтра. Меня сегодня не будет. Так и будешь отвечать, если меня будут спрашивать. Я по оперативным делам. На нефтезаводе.

Он покинул буфет и направился к выходу из управления.

«Да, Володя в деле. Глаза бегают, – размышлял Лев Александрович. – Да и вообще лицо держать не умеет. А чего бы он умел? Кто бы его учил? Милиционер же обычный и все. Ему, ему поручили документы посмотреть. Ну, ладно. Если Володе поручили провести негласную проверку, дела обстоят не так уж плохо. Как говорят на Востоке, когда шайтан известен – это уже не шайтан. На Востоке зря ничего не говорят… А вот, кто поручил старшему лейтенанту посмотреть документы в сейфе – управление собственной безопасности или Соседи из федеральной службы безопасности? Вот это – вопрос.»

Полковник вышел на улицу и почувствовал на себе, то ли чей-то взгляд, то ли чье-то прикосновение. Провел рукой по щеке и понял, что это просто теплый солнечный луч. Пучок энергетически возбужденных фотонов, покинувших восемь минут назад чудовищно огромный Солнечной шар. За это ничтожно малое время он пролетел через непредставимую бездну ледяного пространства, и приземлился у него на лице. Мертвая материя, как говорит наука. А кажется, что живой веселый друг. Умеющий посочувствовать и поддержать.

Он спустился по широким ступеням и шагнул на тротуар.

Салон «Белая орхидея» находился на противоположной стороне той же площади, где стояло и областное управление внутренних дел. Полковник нырнул в подземный переход и через пять минут оказался у просторной стеклянной витрины. За толстым стеклом лежали тропики.

Среди изумрудных гор зелени и пестрых цветочных лепестков неутомимо сновали покупательницы и продавщицы. Время от времени, рассматривая цветы, дамы нагибались к стоящим на полу горшкам и вазам, и в витрине появлялись аккуратные попки продавщиц, похожие на прижатые друг к другу тугие резиновые мячики, или широкие зады покупательниц, напоминающие объемистые семейные комоды с мягкой ложбинкой посередине.