Но для этого необходима была полная поддержка хотя бы еще одной разумной сущности. Поэтому, так и не окунувшись больше в вожделенную и желанную каждой клеточкой тела купель, девушка помчалась на розыски маленькой, но весьма прекрасной, по меркам ее вида, таги.

М о ни Л у отыскалась в одном из залов, примыкающих к Порогу. В гордом одиночестве она с тоской посматривала на единственно возможный, но ведущий к смерти выход и, кажется, настраивала себя на самое худшее. Поэтому не сразу разобралась, в чем пытается убедить ее возбужденная девушка и каковы причины такого радостного и счастливого голоса. А когда поняла, то долго выпытывала все подробности, выспрашивала детали и даже уговорила пленницу опробовать свои Признаки именно на ней. Несколько сомневаясь в действенности такого эксперимента, Мальвика тем не менее согласилась. Хотя и поставила некоторые условия:

— Закрой глаза… а теперь представь, что ты с Растелом занимаешься любовью. И замри!

Затем довольно коротко и мощно потоком эманации послала на таги резкое сексуальное желание. Получилось более чем впечатляюще: Мони Лу схватилась руками за живот, резко присела, сжалась в комочек и застонала:

— Остановись! Я уже не могу! — Но когда вновь, придерживаясь за стенку, выпрямилась, в глазах у нее сверкало нескрываемое торжество: — Я бы и так сделала для Ботиче все что угодно! Но теперь я вдруг осознала, что я еще и совершенно здорова. Ты представляешь?! Я не фригидна!

Она от радости запрыгала на месте, повторяя, словно в трансе:

— Теперь у нас все получится! Обязательно все получится!

Преждевременную радость своей соседки молодая маркиза поумерила логичными рассуждениями:

— Ты здесь сравнительно недавно. Растел здесь родился. Вполне может такое случиться, что на него ничего не подействует.

— Ничего, — самоуверенно заявляла таги. — С моей помощью он родится заново!

Но тем не менее согласилась на составление подробного плана, в котором заговорщицы попытались учесть каждую мелочь. Ведь казни несчастного Гудаса никто не отменял, и, случись непредвиденное бешенство герцога Ботиче в самый первый момент его возвращения, беды не миновать.

Поэтому остановились на самом действенном с некоторых позиций варианте. Мальвика захватила небольшую лежанку Мони Лу, унесла ее в свою келью и там поставила возле самого входа. Если Растел вдруг вернется совершенно неожиданно, его прежняя симпатия постарается взять весь огонь на себя, а дальше уже действовать по заранее утвержденному плану.

Потом обе заговорщицы подались в личную купальню местного диктатора и, нисколько не стесняясь блаженствующего там в преддверии собственной гибели пленника, тоже принялись нырять и бултыхаться. Тем более что для маленькой таги емкость с водой вполне подходила вместо внушительного бассейна. Во время купания и самого Гудаса ввели в курс дела по поводу предстоящих событий и посоветовали не падать духом. Всем остальным он все равно упал давно, поэтому и не делал малейших поползновений в сторону почти обнаженной Мальвики. Даже в шутку не напоминал, что они считаются якобы супружеской парой. Только и смотрел большими глазами на резвящуюся Мальвику, к которой вернулось боевое настроение, да с кривой усмешкой выслушивал от таги не совсем приятные шутки, подобные этой:

— Ничего, парень, не вешай носа! Главное для мужчины не то, что между ног болтается, а то, что в голове шевелится. Мозги! Мозги береги!

Только и смог ответить как раз на это утверждение:

— Местный герцог и мозги сберечь не сумел.

На что Мони Лу рассмеялась весьма оптимистично:

— Ничего! Мы ему все вылечим!

Ближе к оговоренному виконтом Демортом сроку вся троица отправилась в келью пленников, где и заняла заранее заготовленные позиции. Обусловленные действия заинтриговали Гудаса, и он даже сделал попытку уговорить маркизу:

— А если мы не понарошку будем обниматься? Он ведь колдун, сразу нас разоблачит.

Но девушка не церемонилась и совсем неделикатно пригрозила:

— Во-первых, постарайся выполнять все в точности и не переходить границу допустимых приличий. А во-вторых, даже если выживешь, это не значит, что останешься дееспособным. У меня и на это силенок хватит.

Затем все замерли и приготовились ждать.

Хорошо еще, что герцог славился своей пунктуальностью и заявился вовремя. Лежащая почти у самого порога таги подала сигнал «молодоженам», и те сплелись в объятиях в миссионерской позе. Да еще и под одеялом.

Но как только Растел вошел, он даже присмотреться к парочке не успел, потому что ему навстречу, грозно упирая кулачки в бока, шагнула его давняя симпатия:

— Что это ты себе позволяешь?! Решил подглядывать за новобрачными?! Да что с тобой происходит?! Извращенцем стал?

Ошарашенный Ботиче непроизвольно отступал назад, пытаясь воздействовать на женскую особь своего вида спокойными словами, позаимствованными из ее восклицаний:

— Да что с тобой случилось? Мони Лу, что ты себе такое позволяешь? Как ты могла такое подумать?

— Тебе мало кухарки? Или тебе не нравилось, как я тебя гладила в свое время? Ну! Отвечай!

— Да нравилось, конечно…

— Так вот что я тебе скажу, Растел! — Заметив, что они уже вышли из кельи в коридор, Мони Лу решительно продолжила: — Кстати! Об этом не должна узнать ни одна живая сущность! И все равно, пусть я даже погибну, но тебе расскажу обязательно!

— Говори, в чем дело.

— Не здесь, пройдем к тебе!

С некоторым подозрением герцог оглянулся на вход в келью и с явной неохотой пошел впереди. Поэтому и не заметил, как Мальвика, подглядывавшая за ними, вскочила и крадучись, перебежками двинулась следом. Дело в том, что, как они выяснили, ее Признаки действовали лишь на близком расстоянии. Толща стен, повороты и длинные коридоры слишком препятствовали влиянию дара, поэтому и решено было действовать от последнего поворота к обители диктатора. А вторая заговорщица обязывалась проследить, чтобы не совсем разумный герцог не вздумал наставить у себя перед жилищем смертельных ловушек.