«Значит, правила никуда не делись, — подумал он. — Я принёс их с собой. Они у меня в голове».

В некоторых хижинах стояли корзины и связки корней свисали с потолка, подальше от любопытных пальчиков. Это были корни маниоки. Про них дети узнавали очень рано. Из этих корней выходило самое лучшее пиво, а кроме того, они могли убить человека на месте. А секретным ингредиентом, определяющим результат, была песенка, которую знали все.

В хижине у ручья Мау нашёл то, что искал. Целый чан рубленых корней. Они тихо шипели и пузырились сами по себе, накрытые охапкой пальмовых листьев. Острый запах, от которого кололо в носу, наполнял хижину.

Сколько пьют покойники? Мау набрал калебас. Должно хватить. Он наливал очень осторожно, так как пиво на этой стадии крайне опасно, и, закончив, помчался прочь, пока призраки его не поймали.

Он добежал до долины Дедушек, даже не очень много разлив по дороге, и вывернул содержимое калебаса в большую каменную чашу перед закрытой камнем пещерой. На искривлённых узловатых деревьях сидели две птицы-дедушки и сторожко наблюдали за ним.

Он плюнул в чашу, и пиво словно закипело. Большие жёлтые пузыри поднимались на поверхность и лопались.

Он запел. Простую песенку про четырёх братьев, сыновей Воздуха, которые в один прекрасный день решили обежать наперегонки вокруг огромного брюха своего отца, чтобы решить, кто из них будет ухаживать за женщиной, живущей на Луне. Потом в песенке рассказывалось о подвохах, которые братья устраивали друг другу, чтобы прибежать первыми. Эту песенку даже младенцы знали. Все её знали. И почему-то она обращала яд в пиво. Честное слово.

Пиво пенилось в чаше. Мау следил за большим круглым камнем — так, на всякий случай, но Дедушки, наверное, умели пить пиво прямо из мира духов.

Он пропел всю песню, стараясь не пропустить ни одного куплета, особенно того, который получался очень смешным, если делать правильные жесты. К тому времени, когда он закончил, пиво стало прозрачным, и золотые пузырьки поднимались на поверхность. Мау отхлебнул, чтобы проверить. Сердце не остановилось после первого же удара, а это значило, что пиво, скорее всего, в порядке.

Он отступил на несколько шагов и сказал, обращаясь к открытому небу:

— Дедушки, вот ваше пиво!

Ничего не случилось. Конечно, нехорошо так думать, но они могли бы и спасибо сказать.

Потом мир втянул воздух и выдохнул слова:

— ТЫ НЕ СПЕЛ ЗАКЛИНАНИЕ!

— Я спел песню! Это хорошее пиво!

— МЫ ГОВОРИМ ПРО ЗАКЛИНАНИЕ, СОЗЫВАЮЩЕЕ НАС К ПИВУ!!!

Ещё пара птиц-дедушек плюхнулась на близстоящие деревья.

— Я даже не знал, что такое существует!

— ТЫ ЛЕНИВЫЙ МАЛЬЧИШКА!

Мау схватился за эти слова.

— Вот именно! Я ещё мальчик! Некому меня научить! Вы можете…

— ТЫ ИСПРАВИЛ ЯКОРЯ БОГОВ?

И голоса умолкли, остались только вздохи ветра.

Пиво с виду хорошее. Зачем ему заклинание? Мать Мау варила хорошее пиво, и люди сами приходили.

На край пивной чаши, хлопая крыльями, приземлилась птица-дедушка и окинула Мау взглядом, говорившим: «Если ты собираешься умирать, то поторопись. А если нет, то иди отсюда».

Мау пожал плечами и пошёл прочь. Но спрятался за дерево, а уж прятаться он умел. Может, большой круглый камень и правда откатится?

Прошло совсем немного времени, и к каменной чаше слетелось ещё несколько птиц-дедушек. Они некоторое время ссорились, а потом, прерываясь время от времени на очередную короткую стычку, принялись серьёзно пьянствовать, качаясь взад-вперёд (потому что именно так двигаются птицы, когда пьют), потом — качаясь назад и вперёд, и ещё дальше вперёд, и часто падая (потому что именно так передвигаются птицы, когда выпьют свежего пива). Одна птица поднялась в воздух и задом наперёд улетела в кусты.

Мау в раздумьях пошёл обратно на пляж, остановившись по дороге, чтобы вырезать в лесу копьё. На берегу он заострил копьё и обжёг остриё на огне для прочности, время от времени поглядывая на солнце.

Всё это он делал медленно, потому что голова его заполнялась вопросами. Они вылезали из чёрной дырки у него внутри так быстро, что трудно было думать отчётливо. Скоро ему придётся встретиться с призрачной девчонкой. Это будет… непросто.

Он опять посмотрел на белый прямоугольник. Блестящий металл по краю был мягкий и бесполезный, и его легко было соскрести. Что же до картинки — а вдруг это какое-то колдовство или амулет вроде голубой бусины? Что толку бросать копьё в большое каноэ? Это же не добыча, его не убьёшь. Но призрачная девчонка была единственным, кроме Мау, человеком на острове, и, что ни говори, она дала ему штуку, которая делает искры. Эта штука ему больше не нужна, но всё равно это замечательная вещь.

Когда солнце приблизилось к островку Малого Народа, Мау прошёл по пляжу и вошёл в нижний лес.

Даже по запаху можно было определить, что тут всё растёт изо всех сил. Обычно здесь царила полутьма, но большое каноэ оставило широкий след, и дневной свет лился на клочки земли, которые не видели его веками. Шла борьба за место под солнцем. Новые зелёные ростки яростно тянулись к небу, разворачивались петельки стеблей, лопались семена. Лес отвечал на прошедшую по нему волну своей собственной, зелёной волной: через полгода никто даже не догадается, что тут произошло.