Над ним прошла большая волна, он вынырнул опять. Гребец теперь пытался удержать каноэ подальше от острых краёв пролома. Грёб старик. Но он был не один. Где-то на дне каноэ раздавался детский плач.

Ещё одна большая волна — и каноэ завертелось. Мау схватился за него. Каноэ опять со всей силы врезалось в коралл, а затем снова повернуло прочь, но когда оно попыталось раздавить Мау во второй раз, он был наготове. Он подтянулся на руках и ввалился в каноэ за миг до того, как оно опять врезалось в риф.

Каноэ раскачивалось на волнах, и на дне его лежал кто-то ещё, накрытый одеялом. Мау, не приглядываясь к лежащему, схватил весло и заработал им изо всех сил. Старик хоть что-то соображал: он старался, чтобы каноэ не налетело на камни, а Мау в это время выгребал по направлению к пляжу. Паниковать в таких случаях бесполезно: нужно тащить каноэ из бурлящей воды, продвигаясь по нескольку дюймов за раз, длинными терпеливыми гребками, и грести становится легче по мере того, как каноэ уходит из бурлящей воды на спокойную, а там дело идёт уже намного быстрее. Тут Мау расслабился, но не слишком — не был уверен, что хватит сил снова сдвинуть каноэ с места, если оно вдруг остановится.

Каноэ вот-вот ударится о песчаное дно — Мау выскочил и вытянул его подальше на песок.

Человек почти вывалился из каноэ — и тут же попытался вытащить кого-то из-под одеяла. Женщину. Старик выглядел как мешок костей, причём костей было куда больше, чем мешка. Мау помог подтащить женщину и младенца к огню и уложить на расстеленное одеяло. Сначала он решил, что женщина мертва, но что-то в линии губ говорило, что в ней ещё теплится искорка жизни.

— Ей нужна вода, — прохрипел старик, — а ребёнку молоко! Где ваши женщины? Они знают, что делать!

Прибежала Дафна, размахивая зонтиком.

— Ах, бедненький! — сказала она.

Мау забрал младенца у женщины, которая слабым, жалким жестом попыталась за него уцепиться, и отдал девочке.

— Ой, какая прелестная крошка… ой, фу! — услышал он за спиной, пока бежал к реке.

Он вернулся с парой кокосовых скорлуп, полных воды, которая всё ещё отдавала пеплом.

— Где другие женщины? — спросил старик.

Дафна держала младенца на вытянутых руках и лихорадочно оглядывалась, ища, куда бы его положить. С младенца капало.

— Других нет, только эта, — ответил Мау.

— Но это женщина брючников! Они же не настоящие люди! — возразил старик.

Это было что-то новенькое.

— Нас тут только двое, — сказал Мау.

Старика словно громом поразило.

— Но это же остров Народа! — запричитал он. — Остров камня, возлюбленный богами! Я здесь учился на жреца. Пока я грёб, я думал не переставая: Народ наверняка уцелел! А тут только мальчишка и проклятая девчонка из непропеченных людей?

— Непропеченных?

— Чему тебя вообще учили? Имо сделал их в самом начале. Он ещё не умел делать людей и недостаточно долго выдержал их на солнце. Ты ещё узнаешь: они настолько гордые, что прикрываются от солнца. И ещё они очень глупые.

«Зато у них больше красок, чем у нас», — подумал Мау, но вслух этого не сказал.

— Меня зовут Мау, — сказал он, потому что это, во всяком случае, не могло стать причиной для спора.

— И мне надо поговорить с вашим вождём. Сбегай, позови его. Скажи ему, как меня зовут. Он наверняка слышал про жреца Атабу.

В последней фразе прозвучала какая-то жалкая надежда, словно старик был сам в этом не очень уверен.

— Нет никакого вождя с тех пор, как волна пришла. Она принесла сюда девчонку брючников, а всех остальных… забрала. Я ведь сказал вам, почтенный.

— Но это же такой большой остров!

— Я думаю, волне было всё равно.

Завопил младенец. Дафна попыталась его укачать, держа подальше от себя и неловко сюсюкая.

— Тогда мужчину постарше… — начал Атаба.

— Никого нет, — терпеливо повторил Мау. — Только я и девчонка брючников.

Интересно, сколько раз придётся повторять, пока эта мысль найдёт в лысой голове свободное место подходящей формы.

— Только ты? — растерянно переспросил Атаба.

— Поверьте, почтенный, иногда я и сам в это не верю, — ответил Мау. — Мне кажется, что я вот-вот проснусь и всё это окажется сном.

— У вас были прекрасные белокаменные якоря богов, — сказал старик. — Меня сюда привозили поглядеть на них, когда я был ещё совсем маленький, и как раз тогда я решил, что стану жре…

— Наверное, лучше вернуть малютку мамочке, — быстро произнесла Дафна.