На счастье оборонявшихся, грива между озером и болотом была узкая, больше двух в ряд не пройдёшь… Только на то и надежда!

Замятнич, по которому промахнулся разбойник, вторым прыжком перелетел через гребень завала и бросился на Искру Твердятича, замахиваясь секирой. Тойветту Серебряный Лис выхватил острый охотничий нож и взлетел ему на спину. Молодой ижор мало что мог противопоставить в ближнем бою дружинному воину, закованному в железо. Но Искру, Твердиславова сына, по его недосмотру второй раз не покалечат…

Здоровенный гридень, даже не обернувшись, ударил обухом секиры через плечо, смахнув лёгкого ижора на землю. Однако драгоценное мгновение было куплено: Искра успел встретить противника лицом к лицу. Двое новогородцев столкнулись взглядами и узнали друг друга. За одним столом ведь сидели в дружинной избе у князя Вадима, у одной печи согревались, от одного хлеба отламывали…

– Твердятич?.. – тяжело дыша, чужим голосом спросил гридень. Теперь его лицо не прикрывала личина – а и лучше б, наверное, если бы прикрывала…

Искра отмолвил:

– Ты моего батюшку стрелой к земле прибивал? Или другой кто?..

Гридень ощерился и ударил. Искра встретил его секиру мечом и неожиданно для себя обнаружил, что расчётливо и трезво пускает в ход воинскую науку, преподанную погибшим отцом. И сколько ни жаловался боярин Пенёк на неспособность и малое усердие сына, а ведь достаточно, оказывается, успел ему передать.

Замятнич, участвовавший в убийстве Твердяты, боя со знающим правду сыном убитого не выдержал. Всё кончилось быстро: третьим или четвёртым ударом Искра достал его по голове и довольно крепко ошеломил. Воин не упал, только «поплыли» глаза и почти остановились руки с секирой. Искра ударил снова, без промедления и без пощады, по кольчатой бармице, спущенной со шлема на плечи. Скользящий удар она вполне могла отразить – но не прямой, да ещё нанесённый в полную силу. Твердятич услышал, как хрустнули под клинком позвонки…

Другие Замятничи поняли, что с одного наскока заслон им не смять, и откатились назад – посоветоваться, перевести дух. Бешеная ярость, бросившая их на завал, исчерпала себя, принеся только потери. Два неподвижных тела остались перед нагромождением брёвен, третье немного погодя перебросили с той стороны. Было очевидно, что рано или поздно нападающие всё-таки возьмут жалкую крепость из плавника и коряг и расправятся с её защитниками. Но как скоро это случится? И какой ценой придётся заплатить за победу?..

Искра тоже оглядывал своё небогатое воинство, прикидывая, выдержит ли оно ещё хоть один приступ. Сам он пока не был ранен, но вот остальные?.. Страхиня сидел под завалом, придерживая сплошь напитанную кровью повязку, и мучительно щерился, пытаясь осторожно приоткрывать правый глаз. Разбойники, тихо ругаясь, перевязывали друг друга. Болдырь берёг левое плечо, чернявому попали по голове и отсекли ухо. Потом Искра похолодел. Знал, что остаются они на смерть, что один за другим будут её принимать… Знал, а толку с того…

Тойветту лежал нелепо раскинувшись и подвернув под себя в падении правую ногу. Он был мёртв: удар обуха проломил ему лоб.

Боярин Замятня Тужирич был настоящим вождём. В малой дружине боялись его, но и любили без памяти. На других Вадимовых кметей даже поглядывали свысока. Всё-то Замятня водил их на такие дела, о которых лучше было помалкивать, и всё-то удавалось ему. Не зря щедро жаловал его князь, не зря его воины серебряными ложками ели ещё тогда, когда Твердиславичи и сам Пенёк обходились деревянными да костяными…

И на пороги они за своим Тужиричем вышли не прекословя, хоть и сулил этот поход быть из всех самым тайным и самым зловещим. Шутка ли, тех убивать, с кем одному князю святую клятву давали… Оттого взял он с собою не всех, а лишь самых доверенных, многое с ним вместе прошедших и не привыкших в нём сомневаться.

Они и не сомневались. Как бы ни остерегали каждого в отдельности внутренние голоса, – Замятне верили больше. Да ещё поначалу всё складывалось настолько удачно, что только и оставалось поверить в тайную милость Богов. Они истребили храбрых Суворовичей, не потеряв при этом ни человека. С Твердиславичами вышло потуже, но и это за невезение смешно было считать… Хоть и кажется людям, будто ясен душою творец молний Перун и склонен карать за неправду, – кто знает наверняка?.. И что такое неправда? Как осудить за неё, если ею покупается великая правда?..

Они не усомнились даже потом, когда вели корабль по болотам и терпели опасности и труды куда худшие, чем в двух коротких боях. Не пожелали считать всё, что творилось, предупреждением. Ибо шёл с ними отец их, Замятня Тужирич, и тоже терпел, и трудил себя наравне с остальными…

Но теперь?

Когда с похищением пленного корабля грозило пойти прахом всё, чего ради они погибали сами и убивали других…

Когда сам Замятня Тужирич пал в бою с безвестным варягом, и так похож был их поединок на святой Божий Суд, что мороз бежал по спине…