– Железяка-а-а-а! Ксана-а-а! Сюда-а-а-а! – заорал Тубуз.

Ксана и сама уже выскочила в коридор и бросилась к троллю. Присев перед ним на колени, девушка попыталась приподнять его голову, но та оказалась слишком тяжела. В этот момент в прихожей появился заспанный Железяка.

– Землетрясение, что ли? – спросил он и замер, раскрыв рот.

– Что вы стоите-то, олухи?! – закричала Ксана. – Делайте же что-нибудь!

– Да что делать-то, Ксаночка? – взмолился Тубуз.

– Воды принесите! И еще что-нибудь, чтобы под голову ему подложить. Подушку несите, а лучше две!

Лекпины бросились исполнять приказания и сразу столкнулись, после чего Алеф, как менее упитанный, упал, а Тубуз ловко перескочил через него и помчался в спальню. Через несколько секунд он уже был рядом с Пусланом и Ксаной с двумя большими подушками и помогал девушке подсовывать их под голову троллю. Железяка тем временем принес из кухни кастрюлю, наполненную водой.

– Морской дьявол! – выругалась Ксана, увидев, что подушки под Пусланом сразу окрасились кровью. – У него и на голове рана!

– Кто же это его так? – удивился Алеф. – Такого огромного, такого сильного!!!

– Потом сам у него спросишь. А сейчас беги со всех ног к факультетскому лекарю, господину Черму. Ты должен успеть застать его дома и привести сюда, – командовала Ксана. – А потом обязательно найди профессора Малача и сообщи ему обо всем. Он отправился в дом госпожи Офлы, это в центре города. Найдешь?

– Найду.

– Тогда беги быстрей. Только накинь на себя что-нибудь, а то всех прохожих распугаешь. А ты принеси с кухни нож поострее, – велела она Тубузу.

Не прошло и минуты, как Железяка выскочил на улицу через бесформенную дыру, зиявшую на месте двери, а его приятель вернулся из кухни, принеся сразу три ножа. Ксана схватила самый большой из них и разрезала тесемки плаща, а затем и кожаную рубашку тролля.

– Чем это его, бедного? – ужаснулась девушка, увидев глубокую рваную рану.

– Меня больше интересует – кто?

– А меня – какие этому громиле нужны лекарства? – вздохнула Ксана, прикладывая к ране полотенце, которое тут же пропиталось кровью.

– Как ты думаешь, он не умрет? – спросил Тубуз.

– Таких вопросов о раненых никогда нельзя задавать. Это очень плохая примета!

Ксана сменила три полотенца, а кровь все никак не останавливалась. Раной на голове она вообще не занималась, справедливо считая, что тролля лучше не переворачивать на бок. Впрочем, на это у нее с лекпином могло бы и не хватить сил. Наконец в дом вбежал господин Черм. Весь красный, обливающийся потом, запыхавшийся, в белой докторской шапочке, сбившейся на глаз, с большим саквояжем в руке.

– Где он? – закричал он. – Где?

– Здесь, господин главный факультетский лекарь. Я обработала рану на плече, но ту, что на затылке, пока не осматривала…

– Уф! При чем здесь тролль? – еще громче закричал Черм. – Где декан, где господин Кшиштовицкий?

– Мы не знаем, – в один голос сказали Ксана и Тубуз.

– Уф! Ничего не понимаю! Ко мне примчался лекпин из новеньких, весь разными железячками увешан, и сказал, что в доме профессора Малача лежит раненый господин Кшиштовицкий…

– Это какая-то ошибка, здесь лежит раненый – пожал плечами Тубуз, а про себя подумал: «Железяка, ай да хитрец, заставил этого толстяка неповоротливого бегом бежать».

– Господин главный факультетский лекарь, может, вы все-таки окажите помощь раненому? – взмолилась Ксана.

– Да-да, конечно, уф, уф… – Черм закатал рукава халата, опустился рядом с троллем на колени и открыл саквояж. После чего принялся осматривать и ощупывать рану на плече.

– Так, – обратился он к лекпинке через минуту, – судя по всему, ты имеешь опыт обработки раненых. Будешь мне помогать. Уф! А ты, как там тебя, давай-ка дуй отсюда, а то будут у нас два бесчувственных тела.

– Да вы за меня не волнуйтесь! – возмутился Тубуз. – Я, знаете, какой смелый!

– Что ж, поживем – увидим, – пробормотал лекарь и сделал длинным скальпелем глубокий надрез поперек раны. Из нее во все стороны брызнула кровь, затем раздался звук, словно кто-то уронил мешок картошки.

Ксана обернулась на звук:

– Может, дать ему нюхательной соли?

– Троллю? Нет, пока не надо…

– Да нет, лекпину Тубузу, он все-таки упал в обморок.

– Пусть пока полежит, – сказал Черм, делая еще надрез, – хоть мешаться не будет. Давай пинцет семь. Рана-то непростая, ох, непростая…