Освобожденная принцесса стрелой метнулась к шторам, но почти сразу остановилась, сменила направление, не замедляя хода, вскарабкалась по мне и распласталась на груди, намертво вцепившись когтями в одежду.

— Вы, Иоханна, головой думайте, прежде чем с кем попало разговаривать, — холодно процедил я, прижимая к себе эту дрожащую дурищу.

Она в ответ промяукала что-то, что я решил по доброте душевной принять за благодарность.

Василий тем временем переместился своей жертве на голову и с дикими воплями принялся рвать когтями лицо. Блондин протяжно орал на одной ноте и беспорядочно махал руками, почему-то вместо Васьки хватая воздух.

— Василий, оставь дяденьку, нам пора.

— Уроды! Мутанты! Да я вас!

Обгоревший, но не сильно пострадавший старый знакомый из-за девятого столика размахивал… да, теперь я знаю, что эта штука называется пистолет. Именно таким в день нашего знакомства Коля мне угрожал. Стреляет пистолет этот пулями. Пули — это такие свинцовые штучки.

Я посадил Иоханну на плечо, точнее попытался посадить, но она повисла там, как меховой воротник какой-нибудь фрейлины. Три выстрела прозвучали один за другим. Нет, все-таки ненадежное у иномирцев оружие. Я снизил скорость и изменил траекторию полета пуль, наложил на них самонаводящееся заклинание с привязкой к этим двум героям и с чувством выполненного долга телепортировался в квартиру Николая. А у этой парочки теперь надолго занятие появилось — убегать от пуль, которые летают достаточно быстро, чтобы от них не убежать, но при этом достаточно медленно, чтобы побегать подольше с надеждой на спасение. Волшебство с пуль спадет только к полудню.

Отец наверно отругал бы меня за такую выходку. Это неприлично — так над людьми издеваться. Но к счастью, отца здесь нет, и он никогда не узнает. А если узнает и нотации читать начнет, я у него, пожалуй, спрошу, что бы он сделал, будь на месте Иоханны моя мать?

О, неужели мы дома? Да, я согласна уже называть жилище Николая домом, тем более, что перспективы вернуться в Зулкибар не так уж и велики.

Княжич — молодец. Да-да! В лицо я ему это, конечно же, не скажу, потому что он и так, по-моему, слишком уж собой гордится. Но тихонько так могу прошептать: молодец. Как он этих… А остроумно! Пусть побегают. Блондину-то уж это точно не повредит. Ну, надо же было до такого додуматься — надеть на меня ошейник! Я им кто? Собака? Я даже не кошка — в душе. Скажи, Василий, я же в душе не кошка? Да, ты тоже молодец. Так отчаянно сражался!

— Все ради тебя, красавица.

В недоумении брякаюсь на попу. Со мной уже коты разговаривают?

— Не пугайтесь, милая, — мурлычет Василий, — я ведь волшебный кот. Вот с Терином мы давно уже разговариваем.

Ну, если только с Терином.

— А я не совсем кошка, — мурлычу я, — ты знаешь?

— Знаю, — вздыхает Василий, — и очень сожалению об этом. Ваша красота, принцесса, заставляет мое сердце биться быстрее.

Как приятно слышать об этом — пусть даже от кота. Мне, конечно, и ранее говорили нечто подобное — но то был лишь ритуал, вроде приветствия. Ах, дорогая, ты так хорошо сегодня выглядишь! Тра-ля-ля! А здесь явно искренние чувства.

— Иоханна! Что ты там с Васькой переглядываешься? — встревает Лин.

— Дурачок, — мурлычу я, — мы общаемся.

— А…

Бе! Глупый мажонок! Только и умеет, что портить мне все впечатление!

— Не обращайте внимания, — щуря глаза, советует кот, — он ведь мальчик всего лишь. Глупый и плохо воспитанный.

— Расти ему и расти! — произносим мы с Василием хором, и, радуясь такому совпадению, смеемся. Мерлин-младший косится на нас с подозрением. Он нас не понимает. Это очень-очень хорошо. Можно вдоволь посплетничать.

— Как там твой хозяин? — интересуюсь я, стараясь не обращать внимания на то, каким плотоядным взором Василий оглаживает мою нежную белую шерстку.

— Кого Вы называете моим хозяином, прелестный кусочек сыра?

— Терина, князя Эрраде, конечно.

— Я предпочитаю считать его другом. У нас, магических животных, особая связь с волшебниками, — отвечает Василий, двигаясь ко мне чуть ближе.

Кошусь на Лина. А тому хоть бы что. Сидит на диване, каналы переключает.

— И как там твой друг Терин? — спрашиваю я, — это он тебя сюда послал?

Василий медленно проводит носом мне по шее.

— Мурр, да, это он меня послал. Присмотреть, как бы с вами не случилось чего-нибудь плохого.

Мне приятно. Но только… Только кажется, что это как-то неприлично! А потому я немного меняю положение тела, чтобы кот меня не касался.

— А как там у него дела?

Василий с сожалением вздыхает. И непонятно, о чем он сожалеет — то ли о состоянии дел хозяина, то ли о том, что я ушла из зоны досягаемости.

— Не очень хорошо, — говорит он.

И рассказывает о ситуации. Кошмар. Просто кошмар!

— Ну что там? — восклицает вдруг Лин.

— Плохо, — отвечаю я, — гораздо хуже, чем было раньше. Наши родители окончательно рассорились. Мерлин, что-то нужно с этим делать!

— Вам бы стоило вернуться, — мурлычет Василий, не отводя от меня восторженных глаз.

— Какая женщина! — мечтательно добавляет он, — принцесса, если бы Вы видели себя моими глазами! Вы восхитительны!

Ну все, хватит мне этого кошачьего внимания! А то я и сама забуду, что я девушка. Девушка, а не кошка! Прыгаю на колени Лину, и тот, похоже, автоматически, начинает поглаживать меня за ушами. Это тоже приятно! Да они сговорились что ли с ума меня свести — мужчины эти?