Шрифт:
Увы… Слова митрополита услышаны не были.
Генерал Дуайт Эйзенхауэр хорошо помнил о яростном сопротивлении, которое русские добровольцы оказали в сорок четвертом году, и сейчас мелко и подло мстил власовцам за свои потери.
Этому человеку и предстояло стать тридцать четвертым президентом США.
Впрочем, если бы поступил Эйзенхауэр с власовцами иначе, кто знает, стал ли бы он тогда президентом…
Русских патриотов, включившихся в работу Комитета освобождения народов России, опасались не только Гитлер и Сталин, но и так называемая передовая общественность Западной Европы и Америки.
Полковник Клаус фон Штауфенберг предупреждал, что, если Гиммлер возьмется за Русское освободительное движение, он привлечет для СС и сотни тысяч русских…
«Одни поверят обещаниям, другие пойдут по бесхарактерности или из карьеризма. Тогда горе нам и всему миру».
Но Власов не внял этим предупреждениям, он не хотел или не способен был задуматься, какое горе всему миру способно принести русское освободительное движение, и, кажется, именно поэтому и был выдан на расправу…
Глава вторая
16 сентября 1944 года Гиммлер сказал Власову:
— Господин генерал! Я разговаривал с фюрером. С этого момента вы можете считать себя главнокомандующим армией… [246]
Протоиерей Александр Киселев вспоминал заснеженный Мюнзинген в южной Германии, куда он ездил в конце января 1945 года служить благодарственный молебен по случаю официального объявления генерала Власова Главнокомандующим РОА.
Здесь шло формирование Первой Власовской дивизии.
Колоссальный армейский манеж был переполнен офицерами и солдатами во главе с командиром дивизии, генералом Буняченко.
Отслужив молебен, молодой священник рассказал о подвиге святого князя Александра Невского, защищавшего родную землю, и сказал, что святость удел не только подвижников, но и князей-военачальников и рядовых воинов.
— Сколько из тех тысяч русских воинов, которых я видел тогда и думал, что им суждено стяжать себе святость на поле брани,-рассказывал он, — стяжали ее, наверно, на путях мученичества и подвижничества в лагерях и тюрьмах.
Еще, вспоминал протоиерей Александр Киселев, было острое ощущение, что ничего не изменилось…
По мере того как военные дела Германии ухудшались, сознание своих ошибок все больше распространялось не только в военной, но и в партийной среде. Однако оно шло крайне медленно, «как бы насилуя фактическим положением вещей горделивое сознание» высокопоставленных партийцев.
Время уходило быстрее, чем совершалось преображение…
Свидетельство этому — встреча Власова и Жиленкова с министром пропаганды доктором И. Геббельсом 1 марта 1945 года.
Сохранилась фотография…
Генерал Власов, генерал Жиленков, офицер для связи с СС доктор Эрхард Крэгер и доктор Геббельс.
Лицо Власова, как всегда, хмуро, сосредоточенно…
При этой встрече Геббельс обещал оказать материальную помощь для усиления пропагандистской работы. Потом он решил подбодрить гостей и начал рассказывать, что скоро германское командование применит новый вид оружия и тогда часы Красной Армии будут сочтены.
Коснулись особенностей личности Иосифа Сталина и секретов его военных побед. Власов объяснял их прежде всего размахом и гибкостью большевистской пропаганды.
— Мне непонятно, почему Гитлер отклоняет главнейшего и единственного союзника, который помог бы ему победить Сталина, русский народ, и ищет помощи у бессильных карликов!-сказал Власов. — Вы до сих пор думаете, что национальная Россия, защищая свои интересы, может стать угрозой для вас и для всей Европы. При этом вы не понимаете, что коммунистическая [247] Россия выступает в защиту не русских, а интернациональных, охватывающих весь мир интересов коммунистической чумы. Вот где надо ощутить общую опасность! Могут немцы это понять?
Доктор Эрхард Крэгер покачал головой, услышав эти слова, но перевел их. Геббельс ответил, что с самого начала выступал за Русское освободительное движение…
Рейхсминистр напомнил, что еще в 1942 году он высоко оценил талант Мелетия Зыкова, но сделано было далеко не все, что возможно.
— В нашей восточной политике мы могли бы достичь очень многого, если бы еще в 1941 и 1942 годах действовали в соответствии с принципами, за которые ратуете вы, господин генерал.
Была затронута и еврейская тема.
«Сталин правит в России, пользуясь диктаторскими полномочиями, говорит Власов. Он пытается использовать в своих целях евреев, а евреи пытаются использовать его в своих, — записал потом в дневнике Геббельс. — Когда Власов заявляет, что Сталин — самый ненавистный человек в России, то это, конечно, говорится ради собственного оправдания».
В конце беседы Геббельс внимательно посмотрел на гостей и сказал, то ли спрашивая, то ли утверждая:
— Ваше движение ведь всегда можно и прикрыть, если члены КОНРа надумают повернуть против Германии.