— Какими будут взаимоотношения между Германией и Россией после разгрома Совдепии?-задали вопрос из зала.

Кёстринг подошел к большой карте, приложил указку к Уральскому хребту и сказал:

— Вот эта линия определяет интересы Германии, все, что к западу от нее, должно быть под контролем Германии, все, что к востоку, до самого Тихого океана, полностью ваше!

Свист и крики возмущения раздались в ответ. Опрокидывая стулья, офицеры начали выходить из аудитории. Кёстринг красный как рак сел в машину и уехал, не простившись с Буняченко.

Об этом докладе наверняка помнили офицеры, когда дивизия генерала Буняченко была направлена на Одер… Вскоре дивизия вышла, как казалось ее солдатам и офицерам, из повиновения немцам (на самом деле, как мы увидим из рассказа В. Штрик-Штрикфельдта, она исполняла приказания других немцев) и походным порядком двинулась на юго-восток, где было намечено сконцентрировать все силы РОА.

Об атмосфере, царившей в дивизии накануне рейда, рассказал Г.Н. Чавчавадзе, который прибыл в Мюнзинген, с остатками своего эскадрона после разгрома Восточного фронта на Висле в феврале 1945 года…

«Пришел с немецкой военной частью — нашим русским эскадроном, вымуштрованным, дисциплинированным, с немецким понятием о службе. Когда выезжали из Ульма, за ночь до Мюнзингена, я поставил всех на ноги. Сапоги у всех начищены, оружие блестит, лошадей привели в парадный порядок, седла надраены. Солдаты у меня, бедные, как рабы работали. Прибыли в Мюнзинген в полной красе. Льет дождь. Шинели одеть не разрешил — скатки у всех на седлах. Все готово к тому, чтобы нам высадиться. И стоит единственный офицер под проливным дождем. В шапке и без шинели — полковник Герре, — начальник штаба организации 1-й дивизии, немец, старый сотрудникFremdeHeereOst, которого я знал еще капитаном. Единственный встречающий»…

Буняченко Чавчавадзе нашел в деревне.

Промокший, застывший, без шинели, он вошел в комнату, где что-то жарилось. Около стола, расставив ноги, сидел увесистый генерал в сорочке. Женщина пришивала ему на френч генеральские погоны. [253]

— Что случилось?-спросил Буняченко.

— 567-й эскадрон прибыл в ваше распоряжение!-вытянувшись в струнку, отрапортовал Чавчавадзе.

— Как фамилия?

— Ротмистр Чавчавадзе!

— С огоньком, как посмотрю… Грузин?

— Грузин-то грузин, но эскадрон выстроен-стоит!

— Ну, ничего!-успокаивая готового взорваться ротмистра, сказал Буняченко. — У нас все по-домашнему. Вот вы побудете здесь — увидите.

Вот так по-домашнему и повел себя Буняченко, когда через две недели после парада из Генерального штаба поступил приказ о переброске дивизии на север, в Померанию.

Буняченко заявил тогда, что этот приказ нарушает обещание, что они будут действовать как единая воинская часть под командованием генерала Власова. Он немедленно снесся с генералом, который находился в 60 километрах к юго-западу в Хойберге. Там шло формирование 2-й дивизии.

Одновременно Буняченко вел переговоры с полковником Герре, убеждая его, что все приказы должны поступать через Власова.

Сам же он придумал план, по которому намеревался игнорировать немецкие приказы и двигаться со своей дивизией как можно скорее к горной местности у границы Швейцарии и попытаться войти в связь с союзниками…

Когда Власов наконец прибыл, выяснилось, что он вообще ничего не знал о немецком приказе.

Тем не менее Власов не поддержал плана Буняченко. Подобное самоуправство трагически отразилось бы на еще недоукомплектованной дивизии РОА.

Объяснив это Буняченко, Власов отправился к немцам и через день вернулся с исправленным приказом, согласно которому дивизия должна направиться в район Котбуса, к югу от Берлина. Поскольку железная дорога подвергается бомбардировкам, дивизия отправится маршем до Нюрнберга и там погрузится в поезда…

Во время марша до Нюрнберга{54}к дивизии присоединились бежавшие русские военнопленные, беглые остарбайтеры и даже русские добровольцы из частей вермахта, расположенных вблизи от пути, которым следовала дивизия. Из них сформировали резервный отряд в пять тысяч бойцов. [254]

Майор Швеннингер, обеспечивавший связь дивизии с немецким командованием, пытался воспротивиться этому несанкционированному формированию, но только привел Буняченко в ярость.

Тяжело дыша, он рассказал Швеннингеру историю вывезенной с Украины девушки, которая работала честно и прилежно, но, так как не была знакома со всеми правилами, нарушила их…

За нарушительницей приехал на велосипеде немецкий полицейский… Чтобы по дороге в участок не потерять девушку-украинку, полицейский надел ей на шею петлю из веревки, а другой конец взял в руку, сел на велосипед и…