— А как же Ваша любовь?

— Любовь? — усмехнулась девушка. — Может, баннерет уже и забыл меня — мало ли, что может случиться за три года? А я сижу тут и целыми днями вышиваю эти цветочки! — Она в сердцах бросила своё вышивание на пол. — Мне всё опостылело, Джуди! Отец не даёт мне гулять, даже в сад я выхожу под присмотром Пита. Слуги следят за каждым моим движением, за каждым словом и обо всём докладывают отцу. Порой мне кажется, что даже Каролина за мной шпионит. Я не знаю, какая жизнь ждёт меня в замке графа, но, уверена, там мне не может быть хуже, чем здесь.

— Лучше уж быть графиней Норинстан, чем целую жизнь гоняться за прошлым, — тихо пробормотала девушка. — Если за три года он ни разу не побывал у нас, значит, я ему не нужна. Даже если я выйду за него, то счастливее от этого не стану.

— Значит, Вы выйдете замуж по доброй воле?

— А почему бы и нет? — Баронесса хорошо помнила, что баннерет не подавал о себе вестей с тех самых пор, когда Норинстан так не вовремя вмешался в их свидание. — Граф ничем не хуже других, а, может, и лучше. По крайней мере, он обо мне не забывает. — Это был камешек в огород Леменора.

— Кстати, что слышно о Мелиссе Гвуиллит? — Жанна неожиданно переменила тему.

— Её снова выдают замуж, госпожа. Поговаривают, что за какого-то английского графа. Невезучая она, госпожа; как бы и нового её женишка по ошибке не пристукнули!

— Джуди, типун тебе на язык!

— А что я такого сказала? Я ничего, я молчу.

Но свадьба Роланда Норинстана и Жанны Уоршел не состоялась: в ход событий опять вмешались третьи силы.

В канун вербного воскресенья 1282 года бывший союзник английского короля Давид, брат Ллевелина ап Груффита, ночью напал на Хауэрденский замок, перерезал гарнизон и захватил королевского юстициария, повесившего одного из его людей за преступление, ненаказуемое по валлийским законам. Ллевелин забыл о разногласиях с братом и снова поднял в Уэльсе мятеж. Восставшие громили построенные англичанами во время войны 1277 года замки, убивали и предавали огню их обитателей.

Причиной новой войны послужило желание английских властей распространить на территорию Уэльса юрисдикцию английского права. Отказ от валлийских законов и традиций рассматривался местными жителями как чудовищная несправедливость и оскорбление.

Были и другие причины. Валлийцы не любили англичан, назначаемых королём судьями и правителями некоторых валлийских территорий; большинство из них предпочло, чтобы ими управлял несправедливый соотечественник, чем честный чужеземец.

Эдуард призвал архиепископов отлучить мятежников от церкви за святотатство и измену; английские графства вновь призывали к оружию…

Граф прискакал в Уорш рано утром, своим появлением переполошив всю округу. Осыпав стражников и сонных слуг целым ворохом отборных ругательств, сдобренных ударами плёткой, он заявил, что немедленно желает видеть барона Уоршела.

— Сеньор почивает, — робко попытался задержать его кто-то из замковой прислуги. — Нельзя его будить!

— Мне плевать! Если ты сейчас же его не растолкаешь, я с тебя шкуру спущу!

Норинстан и Уоршел проговорили около часа; о чём, никто не знал.

Выйдя на крыльцо, граф столкнулся с Жанной, разбуженной утренней кутерьмой.

— Что случилось, граф? — Она ещё не до конца проснулась и, ёжась, куталась в плед.

— Вы замёрзните, уходите. — Он сделал вид, что не расслышал её вопроса.

— Зачем Вам так рано понадобился отец? — Жанна плотнее запахнула плед на груди. — Что-то срочное?

— Это мужские дела; они Вас не касаются.

— А всё же? — Она, почти не мигая, пристально смотрела на него.

— Лучше Вам этого не знать, спите спокойно. Да, нашу свадьбу придётся отложить, по крайней мере, до осени, — мимоходом, вскользь, заметил Роланд.

— Граф, Вы должны мне всё объяснить! — Девушка ухватила его за руку. — Вы опять уезжаете? Куда?

Он решил сказать ей правду — в конце концов, всё равно скоро узнает.

— На войну. Но не тревожьтесь, это ненадолго. До свиданья, баронесса.

— До свидания, граф, — машинально ответила она.

Роланд поцеловал невесту в лоб. Поцелуй был странным — торопливым, сдержанным, холодным, не таким, какого она ожидала. Баронесса в недоумении посмотрела на жениха и провела рукой по лбу.

(«Неужели все они опять меня бросают? Это ведь так страшно… одной… Он любит войну больше меня»).

Когда граф уехал, девушка не ушла. Забыв о сне и холодных предрассветных сумерках, Жанна долго простояла на крыльце и простояла бы ещё дольше, если бы не Джуди. Она тронула её за плечо и увела в дом.