Вот и опять она прикована к постели в государственном учреждении, правда, на этот раз без удерживающих ее на месте ремней. Ремни в этот раз были бы лишними – Лисбет не могла даже сесть, не то что сбежать.

В понедельник днем к ней зашел доктор Андерс Юнассон, и его лицо показалось ей знакомым.

– Здравствуйте. Вы меня помните?

Она помотала головой.

– Вы были в полубессознательном состоянии, но это я разбудил вас после операции. Я вас и оперировал. Мне просто хочется узнать, как вы себя чувствуете и все ли в порядке.

Лисбет Саландер посмотрела на него с удивлением. Неужели не очевидно, что все далеко не в порядке?

– Я слышал, что вы ночью сняли воротник.

Она кивнула.

– Мы вам надели воротник не ради шутки, а чтобы вы не двигали головой, пока не начнется процесс заживления.

Он внимательно посмотрел на молчаливую девушку.

– Ладно, – сказал он под конец. – Я только хотел на вас взглянуть.

Уже подойдя к двери, он услышал ее голос.

– Юнассон, правильно?

Он обернулся и с удивлением улыбнулся ей.

– Правильно. Раз вы запомнили мое имя, то вы были куда бодрее, чем я думал.

– Так это ты извлекал пулю?

– Верно.

– Ты можешь рассказать мне, как обстоят мои дела? Я ни от кого не могу добиться разумного ответа.

Он вернулся к кровати и посмотрел ей в глаза.

– Тебе повезло. Тебе стреляли в голову, но, похоже, не повредили ни одну жизненно важную область. В данный момент существует риск кровоизлияния в мозг, поэтому мы и хотим подержать тебя в неподвижности. У тебя в теле присутствует инфекция, похоже, попавшая через рану на плече. Если нам не удастся подавить инфекцию антибиотиками, возможно, придется тебя снова оперировать. Процесс заживления ран будет болезненным. Но, судя по моим наблюдениям, есть все основания надеяться, что ты полностью поправишься.

– У меня могут образоваться какие-то повреждения мозга?

Он посомневался, а потом кивнул.

– Да, такой риск имеется. Однако все признаки указывают на то, что все будет хорошо. Кроме того, существует возможность, что у тебя в мозгу образуются рубцы, которые могут создать проблемы, например, разовьется эпилепсия или какая-нибудь другая напасть. Но, честно говоря, это из области теории. На сегодня все выглядит хорошо, ты поправляешься. Если же в процессе излечения возникнут проблемы, тогда нам придется с ними разбираться. Я ответил достаточно четко?

Она кивнула.

– Сколько времени мне придется так пролежать?

– Ты имеешь в виду – в больнице? Пройдет, во всяком случае, недели две, прежде чем мы тебя выпустим.

– Нет, я имею в виду – через какое время я смогу вставать, ходить и передвигаться?

– Не знаю. Это будет зависеть от того, как пойдет процесс заживления ран. Но мы сможем приступить к какой-либо форме физиотерапии не раньше чем через две недели.

Она долго серьезно смотрела на него.

– У тебя, случайно, нет сигареты? – спросила она.

Андерс Юнассон засмеялся и помотал головой.

– Сожалею. Курить здесь запрещено. Но я могу устроить, чтобы тебе дали никотиновый пластырь или никотиновую жевательную резинку.

Она немного подумала и кивнула, потом снова посмотрела на него.

– Как дела со старым подлецом?

– С кем? Ты имеешь в виду…

– С тем, кто поступил одновременно со мной.

– Похоже, вы с ним не дружите. Да ничего. Опасности для жизни нет, он вообще-то уже разгуливает на костылях. Чисто физически ему досталось сильнее, чем тебе, и у него очень болезненная рана лица. Если я правильно понял, ты огрела его топором по голове.

– Он пытался меня убить, – тихо сказала Лисбет Саландер.

– Звучит неважно. Мне надо идти. Хочешь, чтобы я еще пришел тебя навестить?

Лисбет Саландер немного подумала, потом кратко кивнула. Когда за ним закрылась дверь, она задумчиво уставилась в потолок. Залаченко дали костыли – вот и источник звука, который она слышала ночью.

*

Юнаса Сандберга, как самого молодого, отправили организовывать ланч. Он вернулся с суши и легким пивом и начал выставлять еду на стол для совещаний. Эверт Гульберг ощутил прилив тоски по прежним временам – тогда все происходило так же, если какая-нибудь операция вступала в критическую фазу и работа шла круглые сутки.

Отмеченная им разница заключалась, пожалуй, лишь в том, что в его время никому бы не пришла в голову нелепая идея заказывать на ланч сырую рыбу. Ему бы хотелось, чтобы Сандберг принес фрикадельки с пюре и брусничным соусом. Правда, голоден Гульберг не был, а потому смог с легким сердцем отставить суши в сторону и съесть кусочек хлеба с минеральной водой.

Обсуждение продолжилось и за едой. Они добрались до того момента, когда следовало подвести итоги и определить, какие требуется принимать меры. Затягивать с принятием решений было нельзя.