О ненавистная гармония, где каждый

Случайный поцелуй предвестник плотской жажды!

Смотрю, как явности телесной избежав,

Кочуют жители несбыточных держав.

Нет! собеседники мои и побратимы,

В заманчивую плоть вовек необратимы

Ни вздохи пылкие, ни взоры, ни мольбы,

Я вас не оживлю, бессильные рабы,

К неосязаемым вернитесь мириадам!

Кто согласует жизнь с безвидным этим адом?

С тенями разум мой мечты не примирят,

Вам не затрепетать под грозовой разряд

Речей... Как жалки мы, слепые вихри праха!

Небесную стезю не отыщу от страха!

О вспышке чувственной молю тебя одну,

Наплывшая слеза, о чем еще дерзну

Просить? Ты над щекой ревнующе нависла:

В сплетении путей немало злого смысла!

Земная, помню я, как царственный дедал

Тебя из темноты сердечной созидал

Для возлияния, обещанного соком

Глубин, воскреснувших в заклании высоком

На жертвеннике тайн и драгоценных снов!

Пробив пещерную кору первооснов,

Полночным ужасом ресницы разжимая,

Из гротов совести сочится соль немая.

Где твой исток, слеза? Какою новизной

Работы внутренней, и грустной, и земной

Свою упрямую ты возлагаешь ношу

На материнские ступени? Что я брошу

В пугающий провал ночных твоих борозд?

Отсрочкой душишь ты, твой зримый путь не прост, —

Кто призывал тебя на помощь свежей ране?..

Зачем вы метите, рубцы, алмазы, грани,

Слепую эту плоть? Куда идет она,

Незнаньем собственным и верой смущена?

Надежду не прогнать бессильем пальцев робких.

О почва, вязкая от водорослей топких,

Подруга нежная, неси меня вперед!

Покорность снежная ужели не замрет

У самой западни? Что ищет лебединый

Бесправный мой порыв? О радость стать единой

С земною прочностью! Мой шаг упрямо тверд,

Но ужас на тропе непознанной простерт!

Еще один подъем подошвами ощупав,

Верну природную уступчивость уступов, —

Над сомкнутой землей воздвигся пьедестал:

Там бездна пенится, там ветер исхлестал

Утесы, скользкие от ламинарий бурых, —

Как здесь мечтать легко о растворенье в хмурых

Непойманных волнах! Однообразный гул

Подобье савана над морем натянул,

Соткав его из брызг и расщепленных весел.

В стенающую ширь он жребии отбросил

Наперекор мольбам береговых камней.

Нашедшего следы босых моих ступней

Удастся ли отвлечь от созерцаний важных?

Неси меня, земля, по грудам стеблей влажных!

Таинственное Я души еще живой!

Как горько на заре увидеть облик свой

Неизменившимся...

Зеркальной выгнут чашей

Светлеющий залив, пока улыбкой вашей,

О исчервленные, вчерашние уста,

Наводятся на мир холодные цвета,

И камни зыблются, как в толще водоема,

В тюремно-замкнутом браслете окоема.

Рука обнажена над зеленью зыбей.

Рука несет рассвет!

Проступка нет грубей,

Чем жертву разбудить непринятую!

Гладок

Отполированный, почти лишенный складок

Порог — отспоренный и выровненный риф! —

К неумиранию меня приговорив,

Уходит темнота, и обнажен желанью

Алтарь, где памяти я предана закланью.

Там пена силится упрочить зримый вид,

Там вечность на плече волны отождествит

Себя с качанием рыбацкого баркаса.

Природа точно ждет властительного гласа,

Дабы к предбудущим рожденьям сделать шаг

И целомудренный веселый саркофаг