Шрифт:
– А как по-твоему, он увидел меня? Он меня узнал? – прошептала Люси, дрожа от страха.
– Ну и что такого, если и увидел, милая? – сказал Ричард.
– О, если это случилось, любимый мой… не знаю, но у меня какое-то предчувствие. О нем ты мне ничего сегодня не рассказал, Ричард. Какой он? Добрый?
– Добрый? – услыхав этот простодушный вопрос, Ричард взял ее за руку и крепко ее сжал. – Он любит хорошо поесть; вот и все, что я знаю об Адриене.
Потом он припал к этой руке губами, и поцелуй его замер и длился еще, когда возвратился Том.
– Ну что там?
– Мистер Адриен хочет непременно поговорить с вами, – ответил Том.
– Поди к нему, милый мой! Поди сию же минуту, – просит Люси.
– О, до чего же я ненавижу Адриена! – юноша скрежещет зубами.
– Иди, Ричард! – просит его Люси. – Том, наш добрый Том проводит меня домой. До завтра, любимый мой! До завтра!
– Ты что, хочешь поскорее расстаться со мной?
– Какой ты нехороший! Не надо тебе идти со мной сейчас. Может быть, у него к тебе важное дело, милый. Подумай об этом, Ричард!
– Ступай назад, Том!
Услыхав столь решительное приказание, хорошо обученный Том отходит шагов на десять в сторону и старается на них не глядеть. Потом Ричард поручает ему проводить свою ненаглядную домой. Сердцу этого не выдержать. Ричард кидается к Адриену:
– Зачем это я тебе понадобился, Адриен?
– Что мы с тобой, секунданты, или собираемся сами драться на дуэли, задира ты этакий? – ответил Адриен. – Ничего мне от тебя не надо; хочу только спросить, видел ли ты Бенсона.
– А где это я мог увидеть Бенсона? Какое мне дело до Бенсона?
– Конечно же, нигде – этот старый крот умеет все делать втихую! Мне надо найти его, чтобы он распорядился подать карету леди Блендиш к воротам парка. Я думал, что он попался тебе где-нибудь по дороге – я так неожиданно наткнулся на него в лесу со стороны замка. Что с тобой, мой мальчик?
– Ты видел его там?
– Скорее всего, он выслеживал там Диану. Он усомнился в ее целомудрии, – продолжал Адриен. – Ты что, решил сломать это дерево?
Прижавшийся к кипарису Ричард изо всех сил старался расшатать неподатливый ствол. Наконец он отступился от него и направился к ясеню.
– Ты его погубишь! – вскричал Адриен. – Он уже и так валится. Вот что, спокойной ночи, Ричи. Увидишь Бенсона, не забудь ему все сказать.
В это время широкая тень злосчастного Бенсона заколыхалась на освещенной луною дороге. Мудрый юноша только захихикал и стал обходить пруд, то и дело поглядывая назад.
Очень скоро он услыхал крик о помощи – это было похоже на рев издыхающего в корчах дракона. Адриен спокойно расположился на траве и принялся глядеть на воду. Когда рев этот повторился, отдаваясь вокруг громкими раскатами эха, то вот какие мысли пробудились в голове мудрого юноши: «„Судьба ведет себя с нами, как еврей-ростовщик: она оттягивает предстоящее нам наказание", – говорится в «Котомке пилигрима», или еще что-то в этом роде. Небесам, очевидно, полюбился Бенсон, если его сразу же наказали. Мастер Ричи что порох. У него это, видно, от Граффуда [51] . Кровь-то как-никак сказывается. Наместо припарок ему бы надо «Котомку пилигрима». Завтра нас всех созовут, будет целое столпотворение, и, может статься, всем нам еще придется поехать в город. Что же, совсем это не худо для человека, который столько настрадался от скуки. Бенсон поет: подумать только, старый пес еще дышит! Он воет на луну. Ну что ж, поглядим на нее. Ей-то ни до чего нет дела: Ей все равно: воркуй мы тут, как голубки, или рычи, как стадо львов. До чего же она довольна собой. И надо сказать, что у нее нет предпочтения ни к Бенсону, ни к Купидону. Если бы, например, того и другого высекли, она все так же бы улыбалась. Кто же это все-таки был, ворон или Бенсон? Больше не воет. Притих. Какие-то гортанные звуки: не то лягушачье ква-ква-ква, не то хриплое карканье ворона. Того гляди, он его еще и прикончит. Пора идти на выручку. Спасителю достается больше чести, когда жертва при последнем издыхании, чем тогда, когда он предотвращает катастрофу… Эй, что там такое?»
51
В первом издании сообщалось, что предок Ричарда, военачальник, «располагаясь на границе Уэльса, смешал свою кровь с королевской кровью Граффудов». В этой детали отразилось семейное предание Мередитов, согласно которому они вели происхождение от древней уэльской знати.
Мудрый юноша поднялся и неторопливо зашагал к полю битвы, где Святой Георгий тяжело дышал, попирая поверженного Дракона.
– Ба, Ричи! Так это ты? – вскричал Адриен. – Что тут такое творится? Кто это там еще? Черт возьми, да это же Бенсон!
– Заставь эту скотину встать, – попросил Ричард, тяжело дыша и потрясая большим ясеневым суком.
– Как видно, он уже не может, мальчик мой. Что ты с ним сделал?.. Бенсон! Бенсон!.. Послушай, Ричи, дело его худо.
– Все это одно притворство! – диким голосом вскричал Ричард. – Будет он теперь меня выслеживать! Говорю тебе, все это притворство! Поделом ему, шпиону. Пусть встает!
– Ненасытное ты существо! Брось сейчас же эту махину.
– Он, видите ли, отцу уже написал, – вскричал Ричард. – Шпион несчастный! Пускай встает!
– О-о-о! Мочи нет! – прохрипел Бенсон. – Мистер Адриен, вы свидетель, что он… мне спину!.. – и последовало громыхающее невнятное мычанье.
– Должно быть, спина твоя тебе теперь дороже всего остального, – пробормотал Адриен. – Послушай, Бенсон! Будь же мужчиной. Мастер Ричард бросил свою дубину. Вставай и ступай домой, там уж поглядим, что над тобой учинили.
– О-о-о! Это же дьявол! Мистер Адриен, сэр, это же дьявол! – вопил Бенсон, продолжая лежать и только повернувшись на бок, чтобы не так было больно.
Адриен схватил Бенсона за шиворот и насильно его посадил. Тут взору его предстало все, что содеял в гневе его подающий надежды ученик. Куртка несчастного дворецкого была вся разорвана и измята; шляпа раздавлена; сам же он был до того перепуган, что дрожал как осиновый лист, боясь, как бы его жестокий палач не накинулся на него снова. Ричард стоял над ним, сжимая в руке большой сук; на лице его не было ни малейшего проблеска жалости.