Выжидательно взглянув на Салли, а затем на Джессику, она спросила:

— У нас опять неприятности?

— Только у меня. Скажи ему.

— Что сказать?

— Правду.

— Но мы уже сказали ему правду. Джессика покачала головой и невольно улыбнулась. Айрис — стойкий солдат, верный до конца.

— Нет, пришла пора "истинной правды". Представление началось. Если я не ошибаюсь, детектив Кинкейд считает, что я что-то сделала с твоим отцом.

Возмущенная Айрис повернулась к Салли.

— Она ничего не знала об исчезновении папы. Пока я ей не позвонила.

— Ты вчера не разговаривала с Филом Мунро? — Салли холодными голубыми глазами уставился на Джессику.

— Нет. Я уже очень давно не разговаривала с Филом.

— Почему ты солгала?

— Разве это не очевидно? Не хотела создавать панику без необходимости. Собиралась сначала разобраться в обстановке самостоятельно. Айрис могла преувеличивать.

— Что преувеличивать? — Он снова перевел взгляд на Айрис, которая ответила, теребя свой шарик-кулон:

— Папа звонит каждое воскресенье, если его нет в городе. А на этой неделе не позвонил. Он всегда звонит. — Тут Айрис подняла глаза. И прикусила губу.

— Всегда? — спросил Салли. — И никогда не пропускает? Никогда?

Девочка отрицательно покачала головой.

— Нет, сэр. О точном времени звонка мы не договаривались, но он звонит в воскресенье. Всегда.

Нахмурившись, Салли несколько секунд обдумывал услышанное. Потом пристально взглянул на Джессику.

— Его звонок опаздывает почти на сорок восемь часов.

— Знаю.

— Мне это не нравится.

— Нам с Айрис это тоже не очень нравится. Я собиралась дать ему время до завтра. — Так как Салли прищурился, она тихо прибавила: — Я бы сама позвонила тебе завтра и все рассказала.

— А пока решила провести небольшое расследование самостоятельно.

— Я полагала, что смогу.

— Кто ты, Джессика? И откуда?

Айрис пересекла комнату, чтобы стать рядом с Джессикой.

— Она — одна из особых папиных агентов. Таких всего несколько.

— Я ушла от дел, — ответила Джессика, — еще пару лет назад.

— Она все еще в списке лучших у папы. И приехала, потому что я ей позвонила и попросила помочь.

— До того или после того, как звонила в полицию? — спросил Салли.

— После, — кивнула девочка.

— Айрис много звонила по телефону. Кажется, я была третьей в списке Златовласки. Сперва она позвонила в ЦРУ, — с готовностью прибавила Джессика, сохраняя бесстрастное выражение лица.

Салли внезапно почувствовал, как на его плечи обрушился груз неприятностей.

— Не уверен, что хочу слушать об этом.

— Но это твоя обязанность, — повторила Джессика его же собственные слова. — Ты хочешь создать из этого дело на федеральном уровне. Так давай делать это по всем правилам. Выложим на стол все карты.

— Я пыталась найти своего папу, — объяснила Айрис.

— Поэтому, — бесстрастно продолжала Джессика, будто то, что последовало, было вполне естественно, — она нажала кнопку повторного набора номера на телефонном аппарате в его спальне.

— И ей ответило ЦРУ?

— Мы так считаем.

Она притянула к себе девочку. Все следы неуверенности и волнения исчезли. Она снова стала жесткой, снова вошла в роль защитницы Айрис.

— Код района совпадает. Люди на том конце провода произнесли какую-то чепуху на сверхсекретном шпионском жаргоне, и когда она не ответила, как положено, паролем, отключились.

— Они мне все равно не понравились, — Айрис скрестила на груди руки тем странным жестом, который характерен для многих ребят, — ухватившись за локти. — Они холодные. Не думаю, что их волнует судьба моего папы.

Салли прошелся взад и вперед, потирая затылок.

— Что общего у службы безопасности Мунро и у самого Фила Мунро с ЦРУ?

Айрис пожала плечами. Джессика просто молча смотрела на него, намекая, что им всем будет лучше не знать ответа на этот вопрос.

— Ладно, пока это отложим. Что вам еще известно? — Он выжидательно посмотрел на одну, потом перевел взгляд на другую.

— Это все факты, которыми мы располагаем.

И снова Салли поразился собственным мыслям, так как подумал: жаль, что Джессика так увертлива. Невзирая на явное доказательство того, что эта женщина вовсе не так невинна, как ее поцелуй, он все равно хотел ее. Это его удивляло до крайности. Он любил женщин прямодушных и бесхитростных, каковой Джессика отнюдь не была.