Не ожидавшая такого поворота разговора, Акулина вначале немного растерялась, но потом продолжила тему:

— Как же она пойдет? У нее ни учебников, ни школьной формы, ни портфеля, ни тетрадей. Ни читать девочка, ни писать не умеет. Это ж стыд — позор! В семь-то лет!

— Дык возьми и научи, — начал выходить из себя муж. — Чо ты меня-то шинкуешь? У меня других забот хватат.

— Мне надо съездить в город и купить ей все необходимое, — не унималась Акулина. — Пособишь?

— Съездий, раз надо. Денег я дам. Только дочь накорми, молоко приготовь, чтоб, значит, только разогреть оставалось. Нинке четкие инструкции дай, а то сегодня она не знала, чо с Клавкой делать.

Обрадованная Нина завертелась на стуле, захлопала в ладоши. Когда к ней подошла мать и обняла ее, девочка прошептала ей на ухо:

— Я, правда, пойду в школу?

Сердце Акулины сжалось: как напуган ребенок, что не может даже во весь голос порадоваться. Она прижала дочь к себе:

— Конечно, пойдешь, родная моя. Это я тебе обещаю, слово даю.

На следующее утро Акулина покормила младшую дочь, поцеловала спящую старшую, собрала нехитрый «багаж» и через полчаса покачивалась в битком набитом автобусе. Разумеется, приобретение школьных принадлежностей планировалось, но главной целью поездки был разговор с десятиклассником Аркашей Изместьевым.

Акулина смутно представляла, как она, закутанная в деревенский платок и обутая в резиновые сапоги, сможет заинтересовать кумира большинства старшеклассниц двадцать седьмой школы. Надо было придумать нетривиальный «маркетинговый» ход. И о чем она будет говорить? И есть ли вообще смысл в этой встрече?

Обратно, в далекий две тысячи восьмой ей все равно не вернуться: тело разбилось вдребезги, возвращаться некуда. Какой смысл сбивать с толку парня? Напортачить можно прилично, а цель так и останется недостигнутой.

Изместьев вспомнил, ради чего он все затеял и почувствовал резкую боль за грудиной. Разве возможно сейчас ухаживание за Жанкой Аленевской? А на косметолога он выучится? Всю жизнь ему испохабил этот Клойтцер! Что б ему ни дна, ни покрышки! Стоп!!!

Сознание Акулины Доскиной вдруг словно начало сдвигаться набок. Съезжать помаленьку с проторенного пути. Если парень в этом времени женится на Аленевской, если послушается ее и в отведенный для этого промежуток проспециализируется на косметолога, то у него никак не должно возникнуть желания чего-то менять в будущем. Он не согласится ни на какую авантюру Клойтцера. Более того, он с ним не встретится, не пересечется. Не на «скорой» он будет работать, а в Институте Красоты.

Он не прыгнет тогда с шестнадцатого этажа, не прыгнет! Тело не разобьется. Все встанет на свои места! Игра стоит свеч, Акулинушка!!!

— Девушка, вам плохо?

Акулина открыла глаза. Народу в автобусе стало меньше. Над ней склонялся интеллигентного вида молодой человек с тонкой полоской усов над верхней губой, в плаще и шляпе.

— Нет, а что? Почему вы спросили?

— Вы вдруг так побледнели… А я врач.

Изместьеву стоило огромных сил, чтобы не ответить коллеге соответствующим образом. Но он сдержался и отвернулся к окну.

Когда за окнами замелькали кварталы знакомого с детства города, он слегка запаниковал. Никогда еще ему не приходилось встречаться с самим собой двадцатилетней давности. Никогда еще при этом он не был женщиной — колхозницей. Он вспоминал, что мог чувствовать, как ощущать себя семнадцатилетний юноша, комсомолец, активист. Полный сил, энергии, планов. До злополучной новогодней ночи, выстрелившей ему в глаз пробкой от шампанского, оставалось каких-то две недели, за которые все должно решиться. Но парень не знает о шампанском!

Стоп! Снова вся кровь Акулины отлила от головы, и женщина едва не отключилась. Если он, доктор из 21-го века в новогоднюю ночь не вклинился в свое тело двадцатилетней давности, значит… Значит, в него может вклиниться кто-то другой. Тело вакантно! Черт, рассказав о бутылке и шампанском этому прощелыге Клойтцеру, Аркадий раскрыл очень важную тайну, которой в будущем просто нет цены. Он вспомнил, как Поплевко жаловался на то, как мало информации в будущем о клинических смертях в прошлом. Конечно! Они решили использовать выстрел шампанского с большим эффектом, для коррекции своего гребаного будущего! А его просто выкинули в эрмикт-пространство, авось да пристроится где-нибудь. И он по чистой случайности «залетел» не так далеко от того, куда, собственно и планировал.

Какой ужас! Какой великодержавный эгоизм! Его нагло использовали!

Эту новогоднюю ночь Изместьев просто обязан встречать с Аленевской. И вообще, не отпускать ее ни на шаг. Это его судьба. Но как убедить парня в этом? Помнится, одной из черт характера в этом возрасте был юношеский максимализм и независимость от других мнений. Мнения других людей Аркашу в то время интересовали меньше всего.

Как заставить его поверить себе? Кем представиться? Кто ты вообще, такая, Акулина Доскина? Чтобы вмешиваться в жизнь столь интересного семнадцатилетнего парня? А не пойти ли тебе куда подальше?