– Хорошо, Валерий, поговорим о серьезных вещах. – Жесткая фраза как бы отсекла ни к чему не обязывающий треп, который шел до сих пор. И с Викентьевым произошла неуловимая перемена, суть которой Валерий не смог бы объяснить, однако он как-то сразу понял, что подполковник никакой не редактор и общественные дела его ни в малейшей степени не интересуют.

– Ты проявил себя смелым и решительным человеком, мы это заметили и хотим предложить тебе важную работу. – Викентьев смотрел испытующе. – Как у тебя нервишки?

– Не жалуюсь, – недоумевающе ответил Попов. – А что?

– Да я смотрел твою медицинскую карточку и с врачом разговаривал: психическое и физическое состояние отличное.

Попов оставил его реплику без ответа.

– Работа немного нервная, особенно с непривычки, но люди с ней справляются, и ты тоже, думаю, справишься.

Викентьев замолчал, рассматривая собеседника. Тот ждал продолжения и вопросов не задавал. Губы подполковника дрогнули в улыбке. Невозмутимость кандидата ему нравилась.

– За нервные нагрузки предусмотрена дополнительная оплата, десять суток к отпуску и ежегодная санаторная путевка.

Викентьев снова был предельно серьезен.

– Но главное, конечно, не это. Работа состоит в том, чтобы очищать наше общество от особо опасных преступников, зверей, опасных для каждого человека.

– Ничего не пойму, – не выдержал Попов. – Вы говорите про группу захвата? Только откуда там доплаты и путевки?

– Как ты относишься к Лесухину? – вопросом на вопрос ответил Викентьев.

– А как к нему относиться? Попался б мне – пристрелил как собаку!

– Он и приговорен к расстрелу. Кассацию отклонили, на помилование тоже шансов немного, – спокойно проговорил Викентьев, не отрывая пристального взгляда от лица собеседника. – Значит, кому-то предстоит работа по исполнению приговора.

– И что? – механически спросил Попов, хотя он уже распознал, к чему клонит подполковник, но, обманутый обыденностью тона, еще не поверил в правильность своей догадки.

– То самое, – кивнул Викентьев. – Тебе предлагается принять участие в этой важной работе.

– Ну дела! – растерянно проговорил Попов. – Вы всерьез? Чтобы я вроде как… палачом был?

Он с трудом выдавил слово, за которым вставал реальный образ.

Викентьев поморщился.

– Это слово для обывателя. Вроде как «мент». Мы же себя и своих товарищей «ментами» не называем? Так и там – есть исполнитель приговора. У него, кстати, самая ответственная часть работы. И самая, надо сказать, неприятная. Понятно, что новичка, с бухты-барахты туда не поставят. Но свести преступника с пулей, которая ему предназначена – дело хлопотное и непростое. Надо многое организовать, технически обеспечить, состыковать. Этим занимается спецопергруппа, войти в которую я тебе и предлагаю.

Попов ошарашенно молчал.

– И что я буду делать? – тихо спросил он, облизнув пересохшие губы.

– Обеспечивать охрану! – Викентьев разъяснял терпеливо и старательно. – Чтобы преступник не убежал, не набросился на прокурора, не ударился головой о батарею…

– А почему нельзя о батарею?

– Потому что все должно быть по закону!

Попов молчал, глядя в пол. Викентьев отметил, что он не испугался, не впал в тихую панику. Нормальная реакция нормального человека на предложение, далеко выходящее за пределы нормальных и привычных рамок.

– Ты же только что сказал, что пристрелил бы этого ублюдка Лесухина! – ободряюще проговорил Викентьев и, обойдя вокруг стола, положил руку Валере на плечо.

– Это в запале, в горячке – совсем другое! – Попов перевел дух. – А отказаться можно?

– Конечно, можно! – жестко ответил Викентьев. – На аркане-то тебя никто не потащит! Только…

Он снова обошел стол и сел на свое место.

– Ты взрослый парень, серьезный и ответственный. И предложение тебе сделано серьезное. Наверное, его готовили, прорабатывали, согласовывали. Да и я, надеюсь, на дурашку не похож! Так что подумай, стоит ли отказываться!

Попов взглянул на каменное лицо подполковника и отвел глаза.

– Все равно эту работу кому-то делать, если ты, подходящий по всем статьям, уйдешь в сторону – значит, подставишь менее готового товарища. Порядочно ли это?

Попов отчетливо понимал, что отказываться нельзя. Он не смог бы объяснить, откуда пришло это понимание, может, подполковник Викентьев излучал какие-то биотоки, но чувствовал – отказ уронит его авторитет в глазах товарищей, да и сам он перестанет себя уважать как трусливого чистоплюя.