Шрифт:
Сначала Гринер просто смотрел, как курит бард. Ничего особенного с ним вроде не происходило – он морщился, как всякий человек, не привыкший к крепкому табаку. Либо Тео все время, что Гринер ее знает, курит что-то не вполне обычное, либо… он просто не туда смотрит. Юноша перевел взгляд на Тео – она сидела напротив барда, глаза в глаза, и, кажется, не мигала… «Как и Рик», – понял Гринер. А еще она дышала как-то странно… Слишком медленно и глубоко. Гринеру понадобилась минута, чтобы понять – она дышит в унисон с бардом. И оба они постепенно замедлялись. Вдох… пауза, за время которой грудь самого Гринера успела подняться и опуститься три раза… выдох.
Он посмотрел на Дерека. Тот шепнул:
– Она вводит его в транс и в нужное время подтолкнет. Тут важна размеренность… – Он вынул трубку из пальцев барда. – Так что курить ему было нужно только в самом начале. Чтобы сконцентрироваться.
– И надолго это? – сипло спросил Гринер.
– Зависит от того, глубоко ли это воспоминание. А каша, кажется, готова. Бери, пока горячая, они позже поедят.
Гринер достал миски и ложки.
Юноша как раз доедал вторую порцию – он не жадничал, но съел даже больше, чем хотел, просто каша была горячая, а он замерз, – когда Рик судорожно вздохнул и сказал:
– Точно… старик-горец на рынке!
Гринер чуть не выронил ложку от неожиданности. Рик по-прежнему сидел прямо, уставившись на Тео. Она спросила, не сводя взгляда с барда:
– Ты вспомнил все?
– Да. – Ответил тот.
– Теперь выходи.
Они оба стали дышать чаще. Минуту спустя бард заморгал и расслабился.
– Это было очень давно… – пробормотал он. – И я слышал ее всего один раз, но вспомнил каждое слово. – Он криво усмехнулся. – Тебе бы нашлось много работы среди наших забывчивых бардов.
– Я подумаю об этом, – серьезно ответила Тео. – А теперь, пока не забыл ее снова, пой.
Рик достал лютню из мешка, провел ладонью по дереву, проверяя, согрелось ли оно. И запел, прикрыв глаза:
На севере, где снег и ледсокрыли горы СкагаТрубят рога, спешит отряд,и с ними – господин.«Вас заклинаю, чьи сердцанаполнены отвагой —Ваш сюзерен в беде,врага сдержите у равнин!»И выступил вперед Эйнар,и вынул меч из ножен«Мой лорд, спешите в замок свой,и поднимайте мостКровь предков горяча во мне,я буду, сколь возможноПроход в ущелье защищатьпри свете дальних звезд» Стук копыт растаял в сумеречной далиЯркий лунный отблеск на полоске сталиВетер свистит, смерть поймала свой шансЭйнар охраняет ущелье Кон-ГлайсА кровь в ночи – черна, как смоль, как молнии – ударыНаполнил звон ущелья пасть,несется время прочь.И конь под седоком хрипит,дыханье рвется паромЭйнар не замечает ран,и клич разносит ночь.Но не под силу одномусдержать врагов надолго,Эйнара грудь клинок пронзил,все ближе звездный свет«Мой лорд, я сделал все, что мог».Рассыпались в осколкиЛуна, и небо —всадник ярла выполнил завет. Стук копыт растаял в сумеречной далиВсадник одинокий не помеха сталиПадает снег, не раскрыть больше глазЭйнар охраняет ущелье Кон-ГлайсТуман и тьма, сиянье звезд —неверен отблеск снежный.И снег, засыпав поле боя —перестал, устав.Над телом воина рыдаетпризрак девы нежнойИ правду страшную рекутхолодные уста.«Меня твой сюзерен убил,ограбив караван мой.Напал, бесчестием покрывсебя и свой отрядГрабитель он, Эйнар,и смерть твоя была напраснойСмотри, кого убил ты —вот отец мой, вот мой брат»Девы плач растаял в сумеречной дали,И следы кровавые на снегу пропали.Светит луна, лед блестит, как алмаз.Эйнар охраняет ущелье Кон-Глайс. И днем и ночью по Кон-Глайсбезмолвный всадник едетИ конь его, и плотьего прохладнее, чем снег.Он весь прозрачен, словно лед,лишь очи пламенеют,И по ущелью не пройдет ни зверь, ни человек.Давно убит им сюзерен, но нет ему покояИ нет тепла в его груди, и нет в душе тепла.Разрушен замок, нет тропы, но что ему такоеГода и смерть – одна печаль теперь его сестра.Стук копыт растаял в сумеречной дали,Кто пройти пытался – здесь же и осталисьСлезы текут из невидящих глаз,Эйнар охраняет ущелье Кон-Глайс.– Так это не дар от богов, – задумчиво произнес Гринер, – а проклятие.
– И теперь мы знаем, что случилось с ярлом. Эйнар убил его. Если, конечно, песня не врет.
Рик отложил лютню, потом передумал, обнял ее и стал наигрывать что-то тихо. Спросил:
– Помогло?
Тео обрадовано кивнула.
– Еще бы! Снять проклятие хоть и трудно, но возможно. А вот избавить его от дара Хельга мы бы не смогли и уговорить пропустить нас тоже. Гринер, ну-ка, скажи, что в этом случае можно сделать?