Шрифт:
Хапкинс едва поклонился, не вынимая рук из карманов. Это было не по-морски. Это было просто невежливо.
Полярников отвернулся. Моряков кивнул и тут же отправился к борту. Солнышкин налёг руками на ящик и поехал дальше. Рядом с ним покатили бочку молодые представители фирмы холодильных установок.
Глава фирмы остался на снегу один, как суслик у норы. Но глазки его быстро шарили по всем закоулкам среди ящиков. И вдруг они остановились, вспыхнули. А сам Хапкинс, распахнув объятия, энергично бросился вперёд с криком:
— О, мистер Стёпка!
Ворочавший ящики артельщик обернулся на крик и сорвал с затылка шапку:
— Мистер Хапкинс!
— Доктор Хапкинс, — поправил его управляющий фирмы.
— Хе-хе, «доктор»! — весело хихикнул Стёпка. — Когда вы лет пять назад торговали в вашей лавочке в Сан-Франциско, вы не были никаким доктором. Помните, как вы меня чуть не ограбили?
Хапкинс оглянулся и сказал:
— Да, хорошие были времена… Вы привозили отличную контрабанду!
Теперь оглянулся артельщик и прикрыл ладонью три золотых зуба.
— Но, — вздохнул Хапкинс, — лавочки давно уже нет. Зато, — он важно вскинул голову, — есть торговые заведения в Сан-Франциско и Нью-Йорке, Чикаго и Рио-де-Жанейро!
«Вот как!» — призадумался Стенка и вдруг многозначительно спросил:
— Хе-хе, мистер Хапкинс, забудем старое. Скажите лучше, сколько вы мне заплатите, если я вам кое-что покажу?
— Ну, мистер Стёпка, десятка долларов я, конечно, не пожалею! — Хапкинс великодушно улыбнулся.
— А если очень интересное?
— Ну, сто долларов! — расщедрился директор торговой фирмы. Да и стоило ли скупиться со старым знакомым!
— Ну, а если очень, очень интересное?
— Ну, на тысяче, наконец, сойдёмся! — воскликнул Хапкинс: зря артельщик, наверное, не хвастает.
— Посторонись! — раздался вдруг крик, и Солнышкин пролетел мимо разговаривающих на громадном ящике.
— А если это будет более чем интересно? — приблизился к Хапкинсу артельщик.
— Вы станете моим компаньоном, — с усмешкой сказал Хапкинс.
Артельщик повернулся лицом к лежащему на льдине солнцу и приоткрыл фуфайку.
Сунув внутрь нос, доктор Хапкинс покачнулся и прошептал:
— Нью-Йорк! Сан-Франциско! Рио-де-Жанейро!
На груди у артельщика в целлофановом мешочке сверкнула жемчужина, равной которой не видел весь мир!
— Ну что? — спросил артельщик. — Сколько вы назовёте теперь?
— Дайте подумать! — сказал Хапкинс, и глаза у него хитро блеснули. Ни за какие такие штуки он платить не привык. Доктор всегда находил способ опустить их в свой карман совершенно даром.
СОЛНЫШКИН ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУТЬ
Утро встретило команду «Даёшь!» отчаянным морозом. Пар валил изо рта такими клубами, что ими можно было жонглировать. Стоило только зазеваться, и носы хрустели, как леденцы, а уши трескались, как морозные стёкла. Поэтому все работали с особенным усердием, и, когда Солнышкин поднялся наконец на палубу отдохнуть, большая часть груза лежала уже внизу.
Моряков и Полярников не уходили ни на минуту.
— Надо торопиться! — кричал Полярников. — К вечеру может разыграться пурга!
«Надо торопиться», — тревожно подумал Солнышкин и оглядел горизонт.
Солнце словно примёрзло хвостиком к льдинам и, сердясь, становилось всё красней и красней. Вокруг него вертелся и насмешливо посвистывал ветер.
Маленькие пингвинчики сбивались группками и, как второклашки, толкали друг друга в бока, пробуя согреться. Но ни одного «императора», которого Солнышкин мечтал привезти для Дворца пионеров, здесь не было.
— Ничего, за ледником их тысячи! — решил Солнышкин, потирая нос.
Он взглянул на бронзовый компас. Стрелка неуверенно клонилась из стороны в сторону.
«Колеблется старик», — подумал Солнышкин. Но впереди ярко горел величественный голубой ледник, а три вершины свысока смотрели прямо на Солнышкина: решится или нет? И Солнышкин вышел в путь.
«Хе-хе, интересно, — подумал съехавший на ящике Стёпка, — интересно, куда это он смотрит? Что он там разглядел?»
И решил не отставать. Не будь Солнышкина, вряд ли у него на груди покачивалась бы сейчас жемчужина. И артельщик двинулся за ним.